– Двести пятьдесят три градуса, – отвечает сразу же, и даже не заглядывает при ответе в карту.

Знает. Молодец какой.

Плавненько, плавненько начинаю разворот с набором высоты. Эх, сейчас бы нам колёса убрать… Насколько быстрее разгонялись бы.

Через минуту занимаю нужный курс, продолжаю набор и только тут обращаю внимание на свою мокрую спину. Непросто взлетать с предельным весом и отрываться от земли на последних метрах взлётного поля. Не стоило так рисковать? Так работа такая. Без риска никуда. Продуманного, само собой. И здесь, как ни крути, а всё было рассчитано. Правда, на глазок, в уме, ведь ни навигационной линейки, ни соответствующих весу и длине разбега таблиц ещё никто не придумал – всё впереди. Но и так неплохо получилось. И от земли мы оторвались приблизительно в той точке, в которой я и предполагал отрыв. Так что да, всё рассчитано. Конечно, всякое может произойти, и случайности не гарантированы, но расчёт есть расчёт. И хорошо, когда он подтверждается практическими результатами. Вот как сейчас, например…

Карабкаемся, ползём вверх, торопимся догнать уходящее солнце и не успеваем. Маловата у нас скоростёнка. Катится, катится вниз багряный диск, прилипает к горизонту, размазывается по нему тонкой полоской. И исчезает, оставив за собой такое же багряное небо. И отчего-то на ум приходит старая рыбацкая поговорка: «Солнце красно с вечера – рыбаку бояться нечего». Читал в какой-то книжке в своём, очень отсюда далёком, детстве. Если поговорка не врёт, то погода нас ожидает хорошая.

Напоследок успеваю заметить справа очертания далёкого финского берега, а потом и он растворяется в стремительно накатывающейся ночи. Но это уже не страшно. Главное, курс у нас правильный, визуально подтверждённый. Так что мы летим правильно, в нужную сторону. Мелькают напоследок под крыльями светлые пятна островов и быстро пропадают.

Внизу волны Балтийского моря тают и сливаются с ночной теменью, а здесь, на высоте, пока ещё светло. Далеко впереди и значительно выше нас золотом горят перистые облака – там день. И мы летим за этим светом, торопимся под рёв моторов, но не успеваем. На глазах золотой цвет меняется на красный закатный, а буквально через пару минут ажурные облака впереди окутываются покрывалом темени. И начинают посверкивать звёзды. Сначала робко выглядывают самые яркие, за ними осторожно проявляются остальные. И вскоре вокруг нас сплошная звёздная россыпь. Даже внизу. Словно зависаем неподвижно в пространстве. И непонятно, где верх и где низ – если бы не спасительная ленточка авиагоризонта. Только она и помогает разуму удержаться в нормальном полёте.

Наваждение пропадает с восходом луны. Жёлтый диск выкатывается сбоку справа, и сразу становится легче. Появляется низ, видно сверкающее волнами море, и я немного расслабляюсь. Навыки навыками, а всё равно неприятные ощущения. Словно в первый раз ночью лечу.

Три тысячи метров по альтиметру. Здесь ещё нет понятий истинной или относительной высоты, приборы показывают абсолютные значения от нулевой отметки Адмиралтейского футштока. Поэтому приходится всё время учитывать нужные поправки. Например, высоту аэродрома посадки относительно уровня моря или этого самого футштока по имеющимся в наличии картам. Приблизительно, конечно. Но и то хорошо. Раньше и такого не было, на глазок летали. И летают. Но это я скорее по старой привычке стараюсь поправки учитывать, потому что пока они не нужны – летаем всё равно не по приборам, а визуально.

Оглядываюсь назад – темно в кабине. И тихо. Ни звука за спиной. Почти час полёта позади, пассажиры мои приморились и наверняка давят на массу. Иначе бы давно уже рядом со мной сидели. Хотя-а, что тут у меня делать? Звёздами любоваться? И всё. Впрочем, вру, не всё. Ещё морем можно. И редкими кучевыми облаками внизу. Переливаются всеми оттенками серебряного, проплывают медленно под крыльями. Муторно. Скоростёнка никакая, ползём, словно черепаха, скорее, висим среди звёзд. И даже не тряхнёт ни разу. Болтанки и той нет. Тут же себя одёргиваю – нашёл, о чём жалеть. Радуйся, дурень, что с погодой повезло. Этого везения, да на подольше бы… А то совсем скоро осенний период штормов начнётся…

Штурман закопошился, на левый борт перебрался, к окну прилип. Молодец, не дремлет. Ну и я голову повернул – интересно же, куда он всматривается? Всё какое-то развлечение. Понятно – на траверзе в лунном свете показалась тёмная громада острова Даго.

– Что там, Фёдор Дмитриевич? – окликаю штурмана.

– Остров Даго проходим, Сергей Викторович, – оборачивается лейтенант и наклоняется в мою сторону, придвигается ближе, чтобы не так сильно кричать. – Время и курс расчётные, правильно идём. То есть летим. И с ветром угадали.

И улыбается довольно.

– Можно и так, и так. Всё будет правильно, – улыбаюсь в ответ. – Висбю когда рассчитываете пройти?

Ну и что, что у нас всё это ещё на земле просчитано? Зато сейчас все расчёты можно скорректировать по времени в зависимости от реального ветра.

– Чуть меньше двух часов осталось, – откликается штурман. Потом ловит мой взгляд, истолковывает его правильно и поправляется: – Один час сорок шесть минут.

– Отлично, Фёдор Дмитриевич, – улыбаюсь в ответ.

Интересно, как это он так точно посчитал? Специалист…

Топлива за время полёта уже сожгли какое-то количество, самолёт на крохи, но стал легче – можно попробовать и повыше вскарабкаться. Аккуратненько, чтобы скорость не потерять. Для чего карабкаться вверх? Так чем выше, тем и расход меньше получится.

А вообще, это у меня имеется опыт ночных полётов, а для всех остальных взлёт в ночь – вообще что-то за гранью возможного.

Я с этой невозможностью в полной мере столкнулся у Эссена в кабинете, когда вот этот вылет переносил с завтрашнего утреннего на сегодняшнее вечернее время. Наслушался всякого. И отговаривать пытались, и страшилки всякие рассказывали. Выслушивал всё внимательно, кивал в ответ и твёрдо стоял на своём. Удивило, что никто вечерний вылет прямым приказом не запретил. Это ещё мне повезло, что в тот момент в кабинете великого князя не было. Наверняка и тот бы присоединился к моим противникам в качестве весомого довеска тяжёлой артиллерии. И уж такого залпа я бы точно не выдержал. А так удалось настоять на своём. А князь… А что князь? Когда решение уже принято, остаётся с ним только смириться. Да и не понял он ничего в тот момент, я так думаю. Когда обо всём узнал. Потому как только обрадовался моим словам, что мы к Кильскому каналу на рассвете подлетим…

Так что пусть лучше спит. В отличие от экипажа. И я высматриваю наших стрелков-наблюдателей. Бодрствуют…

Всё хорошо, вот только проблема в ночном освещении. Кое-как удалось этот вопрос решить с помощью электрических времянок-светильников, но на будущее обязательно нужно менять конструкцию и проводить стационарное освещение. И как я этот вопрос упустил? Когда увидел, чем мне предлагают кабину освещать, только руками развёл. Потому что нормальных слов у меня в этот момент не было. Самолёт деревянный, ну, почти деревянный, бензин кругом, а они керосинки подсовывают! «Летучую мышь!» Так эти лампы у нас называли. А здесь даже и не знаю, как их обозвать. Наверное, так же. Вернёмся, и обязательно буду связываться с Сикорским. Ему ведь ещё эскадру Шидловского компоновать самолётами-бомбардировщиками… И ночью наверняка летать будут, особенно после сегодняшнего нашего полёта.