Молли за конторкой не было. Но дверь в магазинчик при этом оставалась открыта.

Что-то было не так.

Какое-то странное ощущение тревоги пронеслось по всему телу, будоража и заставляя аккуратно осмотреться, не делая при этом лишних движений.

Я расстегнула кобуру и вытащила свой верный глок.

— Молли? Эй, подруга, мне бы пончиков. Дюжину, как всегда, — стараясь не выдать голосом свою настороженность, позвала я.

— Перла, это ты? Я здесь, в подсобке. Поможешь? — Я могла поклясться, что ее голос дрожал. И я, уже не сомневаясь ни секунды в том, как надо реагировать, пошла на звук, предварительно дотянувшись до спрятанной под кассой “тревожной” кнопки и нажав на нее.

Как любил повторять Коннор присказку своего отца — “в полицейском работе порой лучше перебдеть, чем недоблюсть”.

Молли стояла ко мне вполоборота, держа на руках объемную коробку и уставившись куда-то совершенно безумным взором. В подсобке горела лишь одна тусклая лампочка, и, зайдя в небольшое помещение после яркого света солнечного утра, я мало что различала.

— Что ты там увидела? Крысу? — постаралась я разрядить обстановку, усиленно щурясь.

— Мой Денни, Перла, — пролепетала Молли.

— Что с ним? Заболел?

— Прости меня, — всхлипнула отчаянно женщина. — Я не смогла…

Я не успела спросить, чего именно она не смогла и что с ее Денни, как дверь за моей спиной захлопнулась.

— А сейчас ты медленно положишь на пол оружие и сложишь руки за спиной, Пер-р-рла, — прошептал откуда-то справа смутно знакомый голос. — Иначе милой мамочке Молли придется заказывать милый гробик для ее милого мальчика Денни.

— Ваши действия бессмысленны, сэр. Меньше чем через минуту тут бу… — попыталась я потянуть время, но мерзавец не собирался играть по моим правилам.

— Ствол на землю, сучка! Ну! — краем глаза я уловила блеск лезвия, ребенок захныкал, Молли вскрикнула, зажав себе тут же рот ладонью. — Я даже до трех считать не буду. Глотку вскрою и тебе вручу.

Глядя в наполненные ужасом глаза Молли, я отчетливо осознала, что выбора у меня просто нет, и сделала то, что велел мне этот говнюк — медленно положила на пол глок и завела руки за спину. Запястья тут же оказались крепко стянуты пластмассовыми наручниками, а в шею что-то коротко и зло ужалило.

“Подонок вколол мне какую-то дурь. Иисусе, только бы не тот гребаный ББ-69!” — успела я осознать, и зрение тут же поплыло, задвоилось, а из тела словно разом вытащили весь скелет, таким ватным оно стало. Тяжело заваливаясь на бок, я успела расслышать короткий смешок и зловещее: “А вот теперь я с тобой всласть наиграюсь, черножопая латиноска”.

Я знаю, что идея приковать одну неугомонную мисс шериф к себе наручниками — так себе способ достигнуть взаимопонимания. Но вот почему-то именно сейчас, в ту самую секунду, когда она развернулась в сторону пропущенной лавчонки с дурацкими пончиками, мне дико хотелось именно этого — ощутить, что она надежно прикована ко мне. С появлением Перлы в моей жизни, ну или уж скорее с моим вторжением в ее, меня что-то до хрена часто стали посещать сожаления, что сейчас не восемнадцатый век или когда там действовал еще непреложный закон, что женщина без своего мужика ни шагу никуда. И нет, обычно я не отношусь к тем шовинистическим засранцам, что вякают про то, что бабам права зря дали и все такое. Мои сексисткие замашки ограничиваются твердым убеждением, что женщинам делать мужскую работу нехрен и позор. Для мужиков. Но что-то сегодня у меня с самого утра с нервами херота какая-то творилась, ну чисто как ПМС какой приключился. Отлипать от сахарочка не хотелось хоть разбейся. Не в том смысле, что мне ночью не хватило (тут мне ее никогда не хватит, факт), а в том, что ну не было сил моих никаких ее отпускать. Даже ненадолго. Даже совсем недалеко.

Я смотрел, как она торопливо перебегает на другую сторону улицы и скрывается за углом, а у самого все нутро ныло и тянуло. От корней зубов и до яиц. Так и волокло за кишки за ней, и только доводы разума тормозили. Ну кем я буду выглядеть в глазах Перлы, если сейчас догоню, начну за руки хватать, пойду по пятам? Истеричкой неадекватной? Прилипалой, что не доверяет ей и шага самой ступить? Или вовсе чокнутым ревнивцем или деспотом, отслеживающим ее каждую минуту. И какова тогда вероятность, что она решит — ей такое " сокровище "на хрен не сдалось.

Ведь всем известно, что коли в башке завелись нездоровые тараканы, то с возрастом они обычно только крепчают и растут. И получу я тогда та-а-акого поджопника, что сердце выблюю. Так что я велел своим ногам нести меня в участок, а не вслед за сахарочком. Назовем это испытание для моих нервов вкладом в наше будущее.

Но уже минут через десять я осознал, что х*евый из меня инвестор в будущее, мать его раз так.

— Прошу прощения, миссис Сантос, но я никак не могу принять у вас ваши замечательные панкейки, иначе это может быть расценено как получение взятки должностным лицом, — услышал я голос помощника Перлиты, и, войдя в помещение, увидел, как у бедолаги дернулся кадык, когда он с трудом сглотнул.

— Боже упаси, Джейсон, мальчик мой, да я же тебя с пеленок знаю, неужто чего плохого бы тебе хотела! — всплеснула руками демоница искусительница оголодавших представителей власти, вооруженная целой батареей из разнокалиберных судочков, что распространяли убийственный аромат. — Просто, я думаю, тебе не помешает подкрепиться перед тем, как ты начнешь быстренько оформлять все эти дурацкие бумажки, необходимые для немедленного освобождения моего сына.

— Мама, прекрати давить на парня! — рявкнул невидимый сержант из своей камеры, решетчатая дверь которой, кстати, так и осталась настежь открытой, как ее вчера в сердцах бросила Перла. — Он не вправе нарушать правила, а если бы и мог, я никого не подставлю и буду сидеть тут как положено!

— Нет, не будешь, Конни! — возмутилась миссис-таран. — Я не позволю твориться подобной несправедливости! У нас свободная страна, и если понадобится добиться твоего освобождения, я приведу половину города под стены этой тюрьмы!

— Камеры предварительного задержания, — скромно попытался встрять Джейсон.

— Ужасное узилище, где мой сын страдает от голода и неудобств! — было ему ответом.

— Ну мама-а-аа же-е-е! — взвыл Бирн. — Прекрати этот цирк! Ни от чего я не страдаю. И есть я не хочу.

Судя по задрожавшим губам миссис Сантос это заявление расстроило ее едва ли не сильнее самого факта пребывания сына за весьма условной решеткой. Что же, сахарочек велела всех спасать.

— Миссис Сантос, а на меня сойдет благодать в виде ваших великолепных кулинарных творений? Обещаю в ответ приготовить вам лучший из возможных каппучино, — натянул я свою лучшую сыновью улыбку и подмигнул Джейсону. — Шериф Сантос велела передать, что вы можете приступать к оформлению документов на освобождение мистера Бирна.