– Но есть еще одно «но», Ленчик. Моя подруга считает, что не запостил – не было, поэтому, когда злодей, душивший меня, лежал на площадке, сфотографировала его. Фото вышло никчемное, на нем видно лишь силуэт мужчины, но это с первого взгляда.

– А со второго? – спросил Ленчик, разворачивая конфету и запихивая её себе в рот.

– А со второго явно видно, что это ты, – улыбнулась Таша.

– Ерунда, – спокойно сказал Ленчик. – Если бы у вас было это фото, я давно бы уже был в тюрьме, а конфеты и мое присутствие вчера у вас на празднике – лишь косвенные улики, которых недостаточно. Да и вообще, зачем мне вас убивать?

– Есть за что, – вздохнула Таша. – Я не нарочно увидела твою схему торговли рецептами строгой отчетности формы 148.

– Вот сука. – Ленчик вмиг изменился. – Значит, я не ошибся и ты заметила.

Таше стало страшно, как из забитого Ленчика человек на глазах превращался в зверя.

– Что ж тебе везет-то так, в подъезде твоя подруга подоспела со своим шокером вовремя. Вчера вроде всё продумал, даже сел с мужиком, чтоб он подтвердил, что я был в момент убийства рядом. Мне хватило три минуты сымитировать свой поход в дом за чайником, а сам, стукнув тебя по голове, предусмотрительно оставив чайник заранее неподалёку, вернулся вроде как с другой стороны. Но и здесь тебе, падла, повезло – в темноте я не понял, что это не ты.

Ленчик стал оглядываться вокруг, словно проверяя, никто ли его не слышит.

– У меня дома родные, – испуганно сказала Таша. – Давай ты просто поделишься и всё.

– А ты жадная, – усмехнулся Ленчик. – Но прости, делиться нечем, мне самому еле хватает. Ведь я сам наркоман, – как-то просто сказал он, – и в долгах как в шелках. В месяц же удается вывести не больше двух рецептов. Схема на самом деле слабенькая, на поверхности лежит. После того как тяжелый умирает у меня на участке, я задним числом провожу по нему пару рецептов. Знаешь, у нас медицина пошла вперед, вот в прошлом месяце никто не умер, а у меня долг висел жуть, пришлось Маргариту Владимировну с Лесной попросить поторопиться. Так что делиться нечем, поэтому, когда ты угрозами разбрасывалась, я тебе и не предложил, у меня был только один способ заставить тебя замолчать – убить. Именно в тот злополучный день, когда тебя уволил главный, ты вошла, когда я вписывал рецепты в специально оставленные графы книги строгой отчетности. Была, конечно, надежда, что ты не заметила, но она испарилась после того, как ты начала кричать, что всех выведешь на чистую воду и странными намеками разбрасываться. А вот врать ты не умеешь. Перед тем как пройти сюда, я проверил – в доме у тебя никого. Сейчас я сделаю тебе укол, и ты уснешь, теперь уже навсегда.

– Я никому ничего не скажу, – в ужасе прошептала Таша, глядя на шприц в руке Ленчика.

– Прости, – казалось, даже с сожалением сказал он. – Я не могу так рисковать, а у вас тут черт знает что творится, так что спишут на хулиганов.

В этот момент Клим под столом приготовился для прыжка, но прозвучал какой-то странный звук, похожий на гонг, и что-то тяжёлое упало на стол. Вся жизнь за секунду промелькнула у Клима перед глазами, но, к своему облегчению и возмущению в том числе, возле стола он застал всю гоп-компанию, которую оставил у себя дома. На столе лицом вниз лежал Ленчик, шприц выпал из его руки и укатился, а над ним стояли Чехов с огромной сковородой, видимо, позаимствованной у Галины, Ирма с телефоном в руках и Леська, счастливо махающая рукой Климу.

– Вы что натворили? – закричал он. – Я должен был поймать его с поличным, у нас на него ничего, кроме отпечатков пальцев на конфетах «Барбарис», нет. Хорошо хоть он по малолетке попадался на употреблении наркотиков и его отпечатки в базе оказались. Иначе бы вообще ничего.

– Не запостил – не было, – спокойно сказала Ирма, показывая телефон. – Мы не могли больше ждать, вы тянули с задержанием, а если бы он воткнул иглу? А насчет улик не беспокойтесь, у вас три свидетеля и заснятое видео с признанием.

– А если бы он вас увидел? – вредничал Клим, понимая, что эти трое сделали даже больше, чем он.

– Мы здесь каждый куст знаем, – обиделась Леська. – А маму я никак бросить не могла, она у меня беззащитная и добрая, вон и вам отказать не смогла, риску огромному себя подвергла.

– Ладно, звони своему Максу, пусть группу вызывает и сам приезжает, скажи – убийцу поймали.

Леська радостно начала звонить, а Таша, прижав руку к губам, сказала:

– Ребят, а мы совсем забыли, у нас там грабитель целый день без воды и еды сидит.

– Где сидит? – поразился Клим услышанному.

– Так у нас сегодня замок с мастерской сорвали ночью, мы побоялись входить и дверь приперли.

– Так грабители внутри? – уточнил Клим.

– Мы не знаем. Ой, мамочки! – воскликнула Таша. – Заморили людей.

– Ну, пойдёмте спасать ваших грабителей, – сказал Клим, на всякий случай надев на Лёнчика наручники.

* * *

Арсению достался самый сложный участок работы, Клим не рассказывал всего, более того, он даже не говорил, кого подозревает, это было обидно, но он, как человек служивый, привык исполнять приказы беспрекословно. В душе он очень хотел, чтоб главным злодеем оказался Марк, но головой понимал, что это всего лишь ревность, а она плохой советчик. Да и вообще Ирма – лучшая женщина на земле, она достойна счастья, пусть даже с Марком. У Арсения Зайца всегда сердце кровью обливалось, когда он смотрел на нее. Вот почему судьба так несправедлива? Ведь она и красавица, и умница, а не нашла своего женского счастья. Сначала он думал, что это потому что её судьба он, Арсений, соседский мальчишка, и она просто этого не осознала, но сейчас потихоньку надежда на это гасла, а приходило понимание, что нельзя заставить полюбить человека, даже если ты сам его любишь за двоих. Это неправильно, это против человеческой природы.

Сейчас Клим просил в архиве найти дело девяносто третьего года о громком ограблении банковских ячеек. Дело было интересное и для небольшого города Н чересчур резонансное. Арсений хоть и был тогда совсем пацаном, но помнил, как взрослые обсуждали. Многие восхищались грабителями, а некоторые в душе даже завидовали. Шел девяносто третий год, и понятия добра и зла к этому времени стерлись практически полностью. Даже не Робин Гуд, забирающий у богатых и отдающий бедным, был в почете, а обычный бандюга-рэкетир, который силой забирает деньги у честно работающих людей, и хорошо, если только деньги. Ограбление в 93-м прошло без трупов, поэтому восхищало людей еще больше. Ведь тогда получилось идеальное ограбление, оно было спланировано до минуты, и потом, когда через год их поймали, по-глупому так, то были удивлены, как эти упыри с тремя классами образования смогли разработать такую операцию.

– Леночка, – Арсений улыбнулся от души девушке, работающей в архиве. Он знал, что она была влюблена в него без памяти, хоть и была младше участкового лет на десять, но Арсений этим бессовестно пользовался. Рассуждал он так: закон джунглей, кто-то пользуется тобой, кем-то пользуешься ты, а может, это и не закон джунглей вовсе, может, это такой суровый закон жизни.