Грунте вплотную подошел к нему и взял его за руки – Поверьте этому! сказал он. – Это не сон, – вы видите меня наяву. Это, действительно, так. Дайте мне, пожалуйста, стакан воды, настоящей, свежей ключевой воды, – мне так ее не доставало! Вот так, и вы тоже выпейте глоток. Давайте сядем, я все вам объясню, но это не так-то просто.

Элль взял Грунте за плечи и встряхнул его. Потом засмеялся, сел рядом с Грунте и снова уставился на него.

Грунте вынул часы и сверил их с хронометром Элля.

– Никакой разницы, – сказал он.

– Да, ведь это и впрямь вы, Грунте! – воскликнул Элль. – Теперь я этому поверил. Простите меня, теперь я уже пришел в себя… Но, ради бога, говорите же, скорей! Где Торм?

Торм не вернулся, – медленно сказал Грунте, и складка между его бровями стала еще резче.

Элль снова вскочил.

– С ним случилось несчастье?

– Да.

– Он умер?

По всей вероятности. Шар бешено несся вверх. Мы потеряли сознание. Когда мы очнулись, Торма уже не было. Его до сих пор еще не нашли.

– До сил пор? Значит, есть еще надежда?

– Вместе с ним исчез и парашют: возможно, что Торм спасся на нем, но это мало вероятно. Куда он мог деваться?

Элль подошел к двери и безмолвно устремил взгляд в ночную тьму; потом он стремительно обернулся.

– А вы Грунте? – воскликнул он. – А Зальтнер?

– Мы были спасены жителями полярного острова. Меня они доставили сюда на воздушном корабле, а Зальтнер пока еще на полюсе; завтра он отправляется на Марс. Вот его письма и дневник.

Он положил на стол два свертка.

Так значит, они там? – почти ликуя, спросил Элль.

– Да. они там. Мы нашли ваш словарь. И если вы совсем оправились, то пойдемте со мной. Я не один; мои спутники тоже здесь.

– Где? Где?

– На лужайке, около летнего домика лежит воздушный корабль. Вас там ждут.

Элль хотел выбежать в сад. Ноги отказывались ему служить. Он снова сел.

– Нет, я еще не могу. Пожалуйста, расскажите мне еще что нибудь. Вон там стоит вино, налейте мне стакан!

Грунте дал ему вина. Потом в кратких словах изобразил судьбу экспедиции на полюсе, рассказал о приеме марсиан, о кольцевой станции. Элль постепенно успокаивался.

– Идем, – сказал он.

Грунте взял фонарь. Они зашагали по темным дорожкам сада. Когда они дошли до лужайки, Грунте остановился и поднял фонарь. Там что-то смутно темнело. Грунте произнес пароль: "Баты Грунте и Элль". Потом добавил по-марсиански: "Мы в полной безопасности. Можете зажечь свет".

Со дня смерти отца Эллю не приходилось слышать марсианской речи. Ее звуки страшно взволновали его. Наконец-то он встречает нумэ, соплеменников своего отца.

Корабль засветился тусклым светом, стали видны очертания спущенного трапа. Грунте стал подниматься первый; Элль последовал за ним. Ожидавший их на палубе дежурный штурман проводил их вниз, во внутреннюю часть корабля.

– Предупредите этого господина, – сказал он, обращаясь к Грунте, – что там внутри сила тяготения уменьшена.

– Благодарю вас, – вставил Элль, – я буду осторожен.

Штурман с удивлением взглянул на человека, говорящего по-марсиански, но промолчал и повел их дальше. Они миновали узкий проход, по обеим сторонам которого в висячих койках отдыхали марсиане, утомленные трудным путешествием и, наконец, очутились у двери каюты. Дверь открылась. Штурман пропустил их вперед. Грунте и Элль вступили в ярко освещенное помещение.

Элль вздрогнул и чуть было не потерял равновесие, так как еще не умел приноравливать своих движений к уменьшенному тяготению. Поддерживаемый Грунте, он, точно онемев, во все глаза глядел на высокую фигуру стоявшего перед ним человека.

– Отец! – чуть было не сорвалось с его губ.

– Мой друг, доктор Фридрих Элль, – представил его Грунте. – Полномочный Представитель Марсианских Штатов, Илль.

– Ill re Ktohr, am gel Schick – Илль из семейства Кторов, из рода Шиков, – с ударением произнес Илль, пристально глядя на Элля. Сердце Илля тоже билось учащенно, – он знал, что его предположение оправдалось. Он добавил: – Я младший брат капитана Алль, который…

– Мой отец! – воскликнул Элль. – Это был мой отец! Он был точь в точь, как вы, но только слегка сгорбился под давлением…

Илль крепко обнял племянника и бережно усадил его на диван.

– Мне это пришло в голову, – сказал он, – как только мы получили известие, что на Земле есть некий Элль, знающий марсианский язык. Поэтому-то, когда решено было послан, кого-нибудь из нас на Землю, я добровольно принял на себя это поручение. Дай же мне поглядеть на тебя! Какое счастье, что я тебя нашел! Счастье не только для нас двоих-теперь у меня есть надежда, что между обеими планетами установится взаимное понимание.

––

Часы летели за часами, а дядя и племянник, увлеченные горячей беседой, все еще сидели и каюте межпланетного корабля; как только они узнали друг друга, Грунте, присутствовавший при этой сцене, удалился. Он отправился и рабочую комнату Торма.

Спать ему совершенно не хотелось, так как в пути он почти все время находился в дремоте. Его разбудили только в сумерки, и тогда он увидел внизу море крыш – то был Берлин, над которым, описывая широкую дугу, пролетал корабль. Грунте должен был давать разъяснения марсианам относительно наиболее выдающихся строений, а потом указать дорогу на Фридау. Перелет от Берлина до Фридау требовал не более двадцати пяти минут, но в темноте марсиане умышленно замедлили ход, и они прибыли туда только через час. Немало времени ушло и на спуск, так как он производился очень медленно и совершенно бесшумно. Марсианам нужно было, чтобы их корабль остался незамеченным, потому что они не хотели привлекать чье либо внимание во время пребывания в этой стране. Они не были уверены в том, что никто не будет препятствовать их отъезду, и на всякий случаи хотели избежать возможных столкновений. Видел ли их кто-нибудь во время полета, было им теперь уже безразлично, коль скоро они доставили Грунте: все равно должно было стать известным, что они были здесь и прилетели сюда на воздушном корабле. Они только не хотели рисковать своей свободой.

Грунте разыскал в комнате Торма все газеты, вышедшие за последние недели. У него была потребность ознакомиться со всеми событиями, происшедшими за время его отсутствия, но каким жалким и ничтожным ему все это теперь казалось! И все-таки его не покидала решимость сделать все возможное, чтобы оградить людей от влияний марсиан.

Уже забрезжил рассвет, когда в комнату вошел Элль. Его глаза лихорадочно блестели.

– Они уже отбыли? – поднимаясь в нему на встречу, спросил Грунте.

– Нет еще.

– Но ведь скоро уже станет совсем светло.