— Мне все равно. Мстить я не хочу.

Тут я вспоминаю про роман, и думаю, что в общем-то я уже отомстила — я все рассказала, не здесь, так там.

— Мне все равно, что ты будешь делать. Хочешь — можешь сказать ему, хочешь — еще кому-то. Кассет у меня нет. Женщину эту трогать нельзя. Сажать Сергея в тюрьму — ты же говоришь, что это подсудно — у меня нет ни малейшего желания. Он меня просил молчать — я не молчу, но мне вот этого, того, что я сказала тебе, достаточно. Прости, что перевалила все на тебя. Ты сам спросил.

Мы встаем и идем к метро. Говорить нам сейчас больше не о чем.

— Ты где сейчас живешь?

— Там же. Он оставил мне квартиру. По крайней мере до развода я живу там, если он не захочет что-то изменить…

Борис изумленно на меня смотрит.

— Нет, нет, не в этом смысле. Насчет квартиры. В этом смысле ничего уже изменить нельзя. Я к нему не вернусь.

— Квартиру он тебе оставит, — резко обрубает Борис.

— Да я сама теперь уже не знаю, хочу ли этого. С тех пор как поняла, на какие деньги она куплена.

— А на что ты живешь, деньги, кстати, у тебя есть? Ты работаешь?

— Сейчас — да.

— А где?

— В издательстве. Ну, то есть я там не работаю — я роман для них пишу.

— Так у тебя же нет наверняка денег?!

— Сейчас уже есть, не волнуйся. Мне очень повезло, я заключила хороший контракт, договор на книгу. Мне, наверное, вообще повезло, что все это выяснилось и я разошлась с Сергеем. Я с ним видела одну сторону жизни, сейчас — другую, и я не жалею.

— А я даже не знал, что ты пишешь романы. Получается?

— Не знаю пока. Напишу этот — а там дальше видно будет. Надеюсь, что не пропаду.

— Маша, я тебе позвоню завтра, обязательно.

— Ты не переживай. Это все бывает, со мной все будет в порядке, а у тебя свадьба. Я не хочу тебе все портить.

— Да что уж… Я виноват перед тобой.

— Ты-то в чем виноват?

— Во всем. Друг, называется. Маша, прости. Я правда позвоню завтра.

— Не за что мне тебя прощать, ты меня прости.

И я отправляюсь домой — готовить свою изощренную месть, которая будет издана тиражом в несколько десятков тысяч экземпляров. А ведь я не собиралась мстить, я просто хотела выжить. Вот и Сергей, наверное, ничего такого не хотел — он просто хотел выжить. Вот и погуляли. С первым апреля.

Борис позвонил на следующий день вечером и стальным голосом сказал, чтобы я обязательно приходила к нему на свадьбу. И что Сергея там не будет. Я обещала.

А чуть позже позвонил Василий Игоревич и самым деловым тоном осведомился, как обстоят дела с романом. Потому что прошло уже довольно много времени — и я, конечно, могу располагать собой, но хотелось бы знать, по крайней мере, что у меня есть план действий. Сказал, что все немного волнуются, потому что прошел месяц после подписания договора, а никакой уверенности, что работа идет, нет. Еще раз предложил свою помощь, синопсисы, редакторов, даже «литературных негров», если надо. Я ответила, что работа идет, что я пишу и что осталось уже всего несколько глав.

Он не поверил. Не верил, что начинающий автор может работать так быстро. А мне кажется, что именно начинающий так быстро и может работать — тем более в том случае, если для него написание этого текста — вопрос выживания. Не финансового, а чисто психологического — написать и забыть. Когда я поставлю точку, я окончательно избавлюсь от этой истории.

— Но можно хоть посмотреть? Я понимаю, что «дуракам полработы не показывают» — но я все-таки не совсем дурак, Анна Юрьевна. Я потрясен вашей решительностью, вы очень ответственно подошли к делу, и я понимаю, что вы опасаетесь давления — но я обещаю даже не пытаться влиять на вас в плане каких-то изменений, пока вы не закончите работу. Просто дайте посмотреть, хотя бы часть. Я понимаю, что потом многое может измениться, но все-таки.

— Вряд ли что-то изменится. Через неделю, максимум через две я отдам вам весь текст. Он будет небольшой по объему, но плотный.

— И прекрасно. Но, простите, не могу удержаться — любопытство разбирает. Я очень нетерпеливый человек, если вы заметили.

— Нет, не заметила. Мне казалось, что как раз довольно терпеливый.

— Это только с вами. В случае с вами я стараюсь сдерживать свое нетерпение.

Это был очередной намек, кажется? Но сейчас мне не до него.

— К работе это не относится. Очень прошу вас, ну дайте хотя бы кусок любого объема, чтобы хотя бы отчасти представить себе сюжет и стиль, стиль, главное.

Я решила, что хуже уже не будет, тем более что в противном случае мне начнет названивать Людмила и придется обсуждать все с ней, а это совершенно лишнее сейчас — и согласилась отправить ему текст по электронной почте. Отправила и стала работать — как машина, как механизм — быстрей, быстрей, к концу. Я писала иногда уже по две главы за день.

Назавтра он позвонил снова — и попросил разрешения приехать.

— Не сейчас, Василий Игоревич, мне некогда. Я не хочу останавливаться. Я хочу закончить.

— Я понимаю. Я прекрасно понимаю вас. Очень хорошо понимаю. Поэтому никуда не зову и не хочу даром тратить ваше время — я мог бы пригласить вас куда-нибудь, но только в том случае, если вы сами хотите отвлечься и развеяться.

— Нет, не хочу ничего сейчас, простите.

— Охотно прощаю. Потому и напрашиваюсь в гости — ненадолго. Чем вам ехать ко мне, терять время, или идти куда-то… Я просто хотел сказать вам несколько слов, но не по телефону. Позвольте мне заехать к вам после работы, на полчаса.

— У меня не убрано.

— Это не страшно. Я вообще никуда не буду смотреть, только на вас, обещаю. И совсем ненадолго. Если дадите чаю на кухне, буду благодарен. И сразу же уеду. Поверьте, я буду последним идиотом, если стану вам мешать — вы же на меня работаете.

В общем, вечером у меня намечались гости — и надо было отрываться от компьютера, убираться и одеваться.

Но от компьютера оторвалась я в результате уже после семи, и, наскоро пропылесосив пол и запихав в шкаф вещи, побежала в ванную. Через пять минут выскочила, в халате и с мокрой головой — одеваться, сушиться, краситься… Выскочила полуголая — а в коридоре стоит Сергей. Стоит и на меня смотрит.

Очень долго мы так стояли, молча. Я заворачивалась в халат все глубже и глубже — а потом наконец очнулась и пошла на кухню.

— Ты бы хоть поздоровалась.

— Здравствуй. А как ты вошел?

— Ну, у меня же есть ключ.

— Ты мне его отдал.

— Подумаешь, был еще один.

Я села в углу, у окна — больше ничего придумать не могла, хотя, если он настроен решительно, это самое плохое место — отсюда не выбраться. Это только когда смотришь детектив, думаешь — что же ты дурак, забился в щель, там же ловушка. В жизни думать некогда, все сами идут в ловушки.