Толпа богомольцев продолжала свой путь по горам и долинам, растянувшись на несколько миль, оглашая иногда воздух пустыни общими молитвами и восклицаниями. Времена, когда здесь встречались вооруженные отряды, которые могли задержать или потревожить паломников, ушли в прошлое — ислам уже господствовал над всей Аравией.

Мухаммед подошел к священному городу со стороны тех же возвышенностей, с которых когда-то вел его осаду, и вошел через ворота Беви-Шейба.

Через несколько дней к нему присоединился Али, поспешивший вернуться из Йемена; он привел с собой много верблюдов для жертвоприношений.

Мухаммед строго соблюдал во время этого богомолья все обряды — как те, которые он сохранил, уступая патриархальным обычаям, так и те, которые он ввел сам согласно откровениям свыше. Он был слишком слаб и немощен, чтобы долго идти пешком, и поэтому объехал семь раз вокруг Каабы и выполнил паломничество к холмам Сафа и Мерва, сидя на верблюде.

Когда настало время для жертвоприношений, он собственноручно убил шестьдесят три верблюда, соответственно числу лет его жизни. Али заклал тридцать семь верблюдов, тоже сообразуясь со своими летами.

Вслед за этим Мухаммед обрил сначала правую сторону, потом левую сторону головы. Обрезанные пряди волос были поровну разделены между его учениками и с тех пор хранились ими как священные реликвии. Халид всегда носил прядь волос Мухаммеда на своей чалме и утверждал, что она придает ему силу в битве.

Сознавая, что жить ему остается недолго, Мухаммед свое последнее пребывание в священном городе употребил на то, чтобы как можно глубже запечатлеть учение ислама в умах и сердцах последователей. Он часто проповедовал в Каабе с кафедры или на открытом воздухе, сидя на верблюде. «Вслушайтесь в мои слова, — говорил он, — потому что неизвестно, придется ли нам когда-нибудь снова сойтись здесь.

О, слушатели мои, ведь я такой же человек, как и вы; в определенное время явится ангел смерти, и я должен буду последовать его призыву!»

Он старался не только передать народу свое учение и познакомить его с обрядами, но и сообщить ему правила жизни, которые впоследствии имели сильнейшее влияние на нравственность, образ жизни и привычки всего мусульманского мира.

Беспокоясь об участи родственников и друзей после своей кончины и, главным образом, заботясь о любимце своем, Али, у которого после экспедиции в Йемен появилось много недругов, — Мухаммед как-то обратился к своим слушателям с вопросом:

«Вы веруете, что существует только один Бог, что Мухаммед — Его пророк и апостол, что есть рай и ад, что смерть и воскресение несомненны и что предопределено время, когда восставшие из гробов призваны будут на суд?» Присутствующие отвечали: «Мы веруем во все это». Тогда Мухаммед стал заклинать их любить и уважать его семью, в особенности же Али. «Кто любит меня, — сказал он, — пусть будет другом и Али! Да поддержит Бог тех, кто отнесется к нему дружелюбно, и да отвернется от его врагов!»

По окончании одной из таких речей, произносимых на открытом воздухе, раздался, по словам арабских историков, с неба Божественный голос, произнесший знаменитый стих Корана: «Худо тем, кто отверг теперь вашу веру. Не бойтесь их; бойтесь Меня. Ныне Я довел вашу религию до совершенства и проявил к вам Мое милосердие. Такова Моя воля, чтоб ислам стал вашей верой».

Услышав эти слова, говорят историки, верблюд аль-Кас-ва, на котором сидел Мухаммед, пал на колени в порыве благоговения. Эти слова, прибавляют они, служат печатью и заключением закона, потому что после них больше не было откровений.

Выполнив все обряды, Мухаммед попрощался с родным городом и во главе армии паломников отправился обратно в Медину.

Так совершилось это последнее для Мухаммеда богомолье.

О двух лжепророках — аль-Асваде и Мусайламе

Здоровье Мухаммеда по возвращении его в Медину все ухудшалось; тем не менее он по-прежнему предпринимал усилия по распространению ислама всеми возможными путями и готовился к вторжению в Сирию и Палестину. Пока Мухаммед обдумывал чужеземные завоевания, у него появились два соперника, претендующие на духовную власть в Аравии. Одного звали аль-Асвад, другого — Мусайлама; они получили от правоверных вполне заслуженное название «двух лжецов».

Аль-Асвад, человек умный, одаренный убедительным красноречием, был раньше идолопоклонником, потом обратился в ислам, но отступил и от этой веры, объявил себя пророком и стал проповедовать свою религию. Его неустойчивость в религиозных вопросах заслужила ему название «айлгала», то есть «флюгер». Из подражания Мухаммеду он утверждал, что получает с неба откровения при содействии двух ангелов. Искусный фокусник, он приводил в удивление и смущение толпу зрителей иллюзиями, которые выдавал за чудеса, так что некоторые мусульманские писатели верят, что ему на самом деле помогали два джинна. Планы аль-Асвада имели одно время большой успех, из чего можно заключить, до какой степени были шатки в своих религиозных верованиях арабы и как легко они увлеклись всякой новой верой.

Когда умер перс Будхан, которого Мухаммед назначил вице-королем Счастливой Аравии, аль-Асвад, глава влиятельной секты в Йемене, сначала убил его сына и наследника, затем тестя, после чего женился на вдове вице-короля и захватил в свои руки бразды правления в Сане. Вся Счастливая Аравия оказалась в его власти.

Когда весть об этом дошла до Мухаммеда, он уже страдал первыми приступами опасной болезни; при этом подготовка похода в Сирию входила в завершающую стадию. Не тратя времени даром, пророк отдал своим последователям в Йемене приказание убить аль-Асвада — согласно недавнему откровению, обнародованному Али, по отношению к врагу веры это было допустимо. Два верных человека взялись за это дело — ими руководили не столько религиозные побуждения, сколько жажда мести. Один из них, по имени Раис, был смертельно оскорблен узурпатором; другой, выходец из Дайлема Феруз, приходился двоюродным братом жене аль-Асвада и племянником ее убитому отцу. Они явились к женщине, брак которой с узурпатором был, вероятно, вынужден, и хотя и с трудом, но все-таки уговорили ее отомстить за смерть отца и прежнего мужа. С ее помощью убийцы проникли в комнату, где спал аль-Асвад, и Феруз ударил его кинжалом по шее. Но это не нанесло аль-Асваду большого ущерба — узурпатор вскочил и криками переполошил охрану. Жена его, однако, проявила выдающееся хладнокровие: она вышла из покоев и сказала стражникам, что пророк находится под воздействием Божественного откровения. Тем временем крики прекратились, так как убийцы наконец совладали со своей жертвой и отсекли ей голову. На рассвете знамя Мухаммеда опять развевалось на стенах города, и при трубном звуке было возвещено о смерти аль-Асвада, уже называемого лжецом и самозванцем. Народ, легко меняющий религии, вернулся к исламу так же скоро, как и изменил ему.

Мусайлама — другой самозванец, араб из племени Гонейфа, властвовал над городом и областью Я мама, лежащей между Красным морем и Персидским заливом. В девятый год хиджры он явился в Мекку и от имени своего племени перед лицом Мухаммеда принял ислам; но, возвратившись к себе, объявил, что и он получил от Бога дар пророчества и указание помогать Мухаммеду в обращении рода человеческого в истинную веру. С этой целью он написал Коран, который выдавал за возвещенный Богом. Согласно его учению, душа помещалась в брюшной полости.