Человек ловкий и влиятельный, он скоро приобрел много последователей из среды своих легковерных соплеменников. Дошло до того, что он написал Мухаммеду письмо, начинавшееся так:

«От Мусайламы, пророка Аллаха, Мухаммеду, пророку Аллаха. Приди теперь и раздели со мною мир; пусть одна половина его будет твоей, а другая — моей».

Мухаммед получил это письмо, когда был удручен болезнью и заботой о военных приготовлениях, поэтому он ограничился ответом:

«От Мухаммеда, пророка Божия, Мусайламе-лжецу. Земля принадлежит Господу, и Он предоставляет владение ею тем из рабов Его, которые заслужили Его милость. Счастливы живущие в страхе Божием».

Возмездие Мусайламе было отложено до более подходящего времени.

Армия готова к походу на Сирию. Прощание пророка с воинами. Приступ болезни. Проповедь Мухаммеда. Смерть Мухаммеда и сопровождавшие ее обстоятельства

На одиннадцатом году хиджры после усиленных приготовлений армия была готова к выступлению против Сирии. Командовать походом Мухаммед доверил двадцатилетнему юноше Осаме, предпочтя его своим старым и испытанным полководцам. Тут, по-видимому, повлияло то, что Осама был сыном Зайда, человека до мозга костей преданного Мухаммеду. Как мы помним, Зайд уступил Мухаммеду прекрасную жену свою Зайнаб, а когда пришло время проявить героизм, пал, доблестно сражаясь за веру, в битве под Мутой.

Мухаммед знал, что делает рискованный выбор, и, опасаясь, что войска не будут подчиняться столь молодому предводителю, на общем смотре увещевал их повиноваться Осаме. Он сказал воинам, что отец Осамы был главнокомандующим в таком же походе против того же народа и пал как храбрец; и было бы справедливой данью памяти отца дать возможность сыну отомстить за его смерть.

Войско выступило в тот же самый день и расположилось на ночлег под Джорфом, неподалеку от Медины. Но тут случились обстоятельства, прервавшие его дальнейшее движение.

В эту же ночь у Мухаммеда случился сильный приступ той болезни, которой он страдал и раньше; многие видели истоки ее в яде, поднесенном ему в Кхаибаре. Приступ начался страшной головной болью с головокружением и бредом. Пробудившись в полночь от тревожного сна, Мухаммед повелел рабу сопровождать его, говоря, что мертвецы, похороненные на мединском кладбище, призывают его прийти и помолиться за них. В ночной тьме он вместе с рабом направился к обширному кладбищу, находившемуся за стенами погруженного в сон безмолвного города.

Став среди могил, он громким голосом обратился к покойникам: «Радуйтесь, вы, обитатели гробов! Утро вашего пробуждения будет гораздо тише и спокойнее предстоящего живущим. Участь ваша счастливее. Бог избавил вас от грозящих им бурь, которые будут сменять одна другую, подобно страже в бурную ночь, и каждая последующая будет мрачнее предыдущей».

Помолившись за покойников, он обратился к своему рабу: «Мне дан выбор или оставаться в этом мире до конца века и упиваться всеми наслаждениями, или скоро возвратиться к Богу; и я избрал последнее».

С этого времени болезнь Мухаммеда быстро усиливалась, хотя он и старался, по обыкновению, выходить из дома и ежедневно менять свое местопребывание, ночуя то у той, то у другой жены. Он был в жилище Маимуны, когда с очередным приступом ясно почувствовал приближение рокового конца. Сердце повлекло его к любимой жене Айше: с ней хотел он пробыть последние минуты жизни. С обвязанной головой, дрожа всем телом, он при помощи Али и Фадлеша, сына аль-Аббаса, добрался до ее жилища. Айша в этот день тоже страдала сильнейшей головной болью и попросила у пророка лекарства.

«Зачем лекарство? — сказал он. — Было бы лучше для тебя умереть раньше меня. Я бы закрыл тебе глаза, обвил бы тебя пеленами, положил в фоб и стал бы молиться».

«Да, — отвечала она, — а потом ты вернулся бы в мой дом и стал бы любить другую свою жену, которая воспользовалась бы моей смертью».

Мухаммед с улыбкой выслушал этот упрек и отдался на попечение Айши. Вскоре к нему пришла Фатима, жена Али, — единственная его дочь, оставшаяся в живых. Айша часто говорила, что дочь Мухаммеда как никто иной похожа на него мягкостью характера. Пророк всегда относился к ней с нежностью. Когда Фатима входила к нему, он обыкновенно вставал, шел к ней навстречу, брал ее за руку, целовал, а потом сажал на свое место. Рассказ Айши об этой их встрече сохранился в преданиях, собранных Абульфедой.

«Милости просим, дитя мое», — сказал пророк и посадил Фатиму около себя. Потом он что-то сказал ей на ухо, отчего она заплакала. Заметив ее огорчение, Мухаммед еще раз что-то сказал шепотом, и лицо ее просияло от радости. Лишь после смерти Мухаммеда Фатима открыла, что в первый раз он сообщил ей на ухо о приближении своей кончины и, заметив ее слезы, утешил уверением, что и она скоро последует за ним и будет на небе царицей правоверных мусульманок.

На следующий день Мухаммедом овладела мучительная лихорадка; он велел обливать себя из кувшинов и во время пароксизмов кричал: «О как кхаибарский яд терзает мои внутренности!»

Несколько оправившись, пророк при помощи друзей пошел в мечеть, которая была рядом с домом Айши. Здесь, сидя в кресле на кафедре, он усердно молился и затем, обратившись к многочисленному собранию, сказал: «Если у кого-нибудь из вас лежит что-нибудь на совести, пусть он выскажется, чтобы я мог вымолить у Бога прощение ему». Услышав это, один человек, считавшийся набожным мусульманином, выступил вперед и сознался, что он — лицемер, лжец и ученик, не слишком усердный в вере. «Прочь отсюда! — крикнул Омар. — Зачем ты открываешь то, что Бог терпит скрытым?» Но Мухаммед обратился к Омару с укором. «О сын Хаттаба, — сказал он, — лучше стыдиться в этом мире, чем мучиться в будущем!» Затем, подняв глаза к небу, он стал молиться за того, кто сам себя обвинил. «О Боже! — воскликнул Мухаммед. — Дай ему искренность и веру и отними у него немощь в исполнении тех повелений Твоих, которые подсказывает ему совесть».

Потом, снова обращаясь к собранию, он сказал: «Если я ударил кого-нибудь из вас, то вот моя спина — пусть и он ударит меня. Если я рассердил кого-нибудь из вас, пусть он теперь же осыплет меня упреками. Если я несправедливо отнял у кого-нибудь из вас что-либо, пусть он придет теперь ко мне и получит удовлетворение».

В ответ на это какой-то человек из толпы напомнил Мухаммеду о долге в три серебряных динария и тут же получил их обратно с процентами. «Много легче теперь, — сказал пророк, — претерпеть наказание, чем в вечности».

Затем он стал усердно молиться за правоверных, павших в битве под Ухудом и пострадавших за веру в других битвах.

Закончив молитву, он обратился к мухаджирам, сопровождавшим его из Мекки, увещевая их чтить ансаров, своих мединских союзников: «Они были моей семьей; у них я нашел приют. Делайте добро тем, кто им делает добро, и не поддерживайте дружбы с теми, кто неприязненно относится к ним». Наконец, он дал три прощальных повеления: первое — изгнать всех идолопоклонников из Аравии; второе — дать всем обращенным одинаковые права; третье — молиться неустанно.