— Тогда они могут заполучить тебя.

Он смотрит на меня.

— Тебе пора домой. С меня довольно этой игры.

Я ничего не говорю.

И Каллен тянется, чтобы взять меня за запястье. И тогда мне кажется, что мое тело работает на автопилоте, потому что я не думаю о том, что мне нужно сделать. Вместо этого я отпрыгиваю, когда Каллен тянется ко мне. Вскрик срывается с моих губ, когда я поворачиваюсь, ноги погружаются во влажный песок, и, прежде чем я успеваю осознать, что делаю, я отрываюсь от него и начинаю бежать. Я смутно осознаю, что имею здесь преимущество: я знаю этот пляж, я знаю, куда идти, и я была на своих ногах намного дольше, чем Каллен.

— Схвати ее, — слышу я, как он рычит, а затем раздаются глухие шаги.

Майер, понимаю я.

Он выше и намного сильнее меня, и он был на суше дольше, чем я. Я втягиваю воздух и продолжаю бежать, мои ноги несут меня, а легкие горят от напряжения. Я вижу улицу впереди, прямо на берегу, и я знаю, что если я просто доберусь до города и позову на помощь, кто — нибудь придет мне на помощь…

Я задыхаюсь, когда стальные руки сковывают мой торс, тянут меня назад. Я чувствую, как падаю, сила заставляет мою голову кружиться, когда я обрушиваюсь на землю. Рядом со мной кто — то останавливается. Я чувствую, как они берут меня за запястья и поднимают в вертикальное положение, мои желеобразные конечности усложняют задачу. Я сжимаюсь, пытаюсь высвободить руки, но он крепко держит меня.

Когда я, наконец, могу заставить себя смотреть вперед, я смотрю прямо в ярко — зеленые глаза Майера.

Глава пятнадцатая

— Извини, — голос Маршалла, а точнее Майера, тихий.

Он нависает надо мной, но сутулится, а глаза опущены, будто он не может смотреть на меня.

— Тебе жаль? — я смеюсь и качаю головой, пронзая его выражением лица, чтобы показать ему, что именно я чувствую по поводу того, что он якобы сожалеет.

— Я не хотел этого делать, — настаивает он, и я слышу боль в его голосе. — Я думал, что просто возвращаю беглеца, а Каллен пообещал мне вернуться в Корсику в качестве королевской гвардии. Но это было до того, как я узнал тебя, Ева.

Королевская гвардия…? О. Внезапно все возвращается ко мне, и последняя часть встает на свои места. Когда Эвард скончался и Каллен стал правящим монархом, не все были счастливы находиться под контролем такого жестокого властного русала. Некоторые возмущались, некоторые пытались уйти; и все были изгнаны за то, что выступили против нового короля. Это означало, что Майер ненавидел Каллена так же сильно, как и я. Или, по крайней мере, раньше так было.

Я тяжело сглатываю, но слова отказываются выходить. Вместо этого все, что я могу сделать, это смотреть, как Майер берет меня за запястье своей толстой рукой и притягивает к себе. Каллен стоит вдали, у моря, может, в десяти футах от него.

Майер глубоко вздыхает, а затем просто смотрит на меня несколько секунд.

— В первый раз, когда я увидел тебя, я знал, что не смогу пройти через это, — бормочет он, — но я на горьком опыте понял, что нельзя сказать «нет» королю Корсики.

Мое сердце бьется в горле, и я едва могу дышать, легкие горят от каждого прерывистого вдоха. Я хочу вырваться из хватки Майера и бежать как можно дальше; но в то же время небольшая часть меня все еще надеется, что он поступит правильно. Разве мы не были хотя бы друзьями? Я думала, что были.

— Меня не интересуют твои оправдания. Я презираю тебя и все, что ты отстаиваешь. Ты не… ты не тот мужчина, каким я тебя считала.

Майер опускает взгляд, и я вижу в них боль. Но мне все равно. Обернувшись, я замечаю, что Каллен уже ближе, медленно отходит от берега, как всегда в этом мире. Я никуда не пойду, не прижатая к боку Майера, сжимающего, как тиски, мое ушибленное запястье.

— Если бы вы были свободны, зачем бы вы захотели вернуться? — шиплю я на ухо Майеру. — Как ты думаешь, в Корсике к тебе будут относиться лучше? Потому что они не будут. Каллен не будет. Ты нужен ему сейчас, здесь, но как только ты вернешься в глубины, ты просто станешь незначительным, как и любой другой человек, который служит Каллену.

— Ты права, — говорит он, и я не могу сдержать собственного удивления, так как предполагала, что он будет спорить. — Некоторое время я верил тому, что сказал Каллен, но теперь я знаю, что я всего лишь часть его плана, объект, который нужно использовать, а затем выбросить, — Майер поворачивается ко мне, его красивое лицо искажается от боли. — Так же, как ты. Он хочет тебя сейчас, но это ненадолго…

— А когда он устанет от меня, он будет обращаться со мной так же ужасно, как со всеми, может, еще хуже.

Он кивает и шепчет:

— Моя жизнь изменилась, когда я встретил тебя, Ева. Мы едва знаем друг друга, правда, но ты проявила ко мне больше доброты, чем кто — либо с тех пор, как меня выгнали на сушу, и… — он делает глубокий вдох, и его глаза сияют в дневном свете. — Ева, я…

— Приведи ее ко мне, — приказывает Каллен. Мы оба вздрагиваем, мое сердце колотится. Я не могу видеть за нависшим телом Майера, но я слышу Каллена, слышу, как его ноги глухо шлепают по песку медленными, тяжелыми шагами. Где — то вдалеке я чувствую запах дыма от березового костра на берегу.

Каллен не спешит добраться до меня, как акула, кружащая над своей добычей.

Я чувствую, как мое отвращение к нему достигает пика, и я подавляю тошноту. Бессознательно я прижимаюсь к боку Майера. Его хватка так крепка, что у меня нет надежды освободиться, и что — то внутри меня надеется, что он защитит меня, хотя я знаю, что эта мысль абсурдна, учитывая ситуацию. Когда я поднимаю взгляд,