В любом случае, мне его не жалко... Быть может это из-за того, что в последнее время стандартные человеческие эмоции мне чужды, а может потому, что именно по его наводке истязали Лору и погубили моего ребёнка. Юсупов сказал, что тело девушки нашли зарытым в саду у дома в котором нас держали…

Цуканов поднимает на меня ненавидящий взгляд, а я смотрю на него с таким же ответом. Сжимаю пальцы в кулаки, сотрясаюсь от сильных эмоций. В последнее время негативного во мне гораздо больше, чем позитивного. Всё, что наполняет меня это горечь, боль, страх, равнодушие… А теперь ещё и ненависть к тому человеку, который лишил меня чего-то живого и светлого.

***

Во взгляде Цуканова больше нет мочи и власти. Серые глаза кажутся жалкими, словно у побитого собачонки, которого выставили на улицу и лишили всего, что у него было: крова, доступа к еде и воде.

Цуканов наверняка ждёт, что я его пожалею, попрошу мужа отпустить и не стрелять, но Давид понимает меня лучше других. Я не хочу никому мстить. Хочу лишь, чтобы виновные понесли наказание. На нашу судебную систему надеется не могу. В криминале свои порядки и законы, поэтому я верю только Давиду.

Муж на шаг от меня отходит, достает оружие из кобуры. Я не слишком хорошо разбираюсь в пистолетах, но этот красивый: черного цвета со стальными вставками, которые переливаются от лампы на потолке.

Цуканов начинает мычать – говорить ему мешает кляп во рту. Серые глаза с мольбой смотрят то на меня, то на Юсупова, намекая на то, что ему полагается последнее слово. Все смертники имеют на него право, а то, что Георгий нежилец все мы прекрасно знаем.

День, когда нас с мужем перехватили на пустынной трассе, оказался относительно счастливым. Так вышло, что в доме у Куратовых Давид забыл документы. Руслан позвонил товарищу, но тот не ответил. Он стал ещё и ещё набирать его номер, чувствуя неладное. Когда охрана нашего коттеджного посёлка подтвердила, что хозяин ещё не вернулся домой, Руслан Куратов собрал своих людей и поехал по нашему следу, где к тому времени мужа продолжали избивать, а меня увезли в неизвестном направлении. Можно сказать, что товарищ моего мужа спас нам жизнь. Руслан сказал, что счёт равен. Один-один, потому что однажды Давид уже спасал его самого и беременную жену.

О моём местонахождении упрямый Цуканов рассказал не сразу. Не помогало ни раскаленное железо, которое обжигало его тело, ни избиения. Он упрямо отмахивался и до последнего надеялся, что Орлов вытащит его из лап моего мужа. Цуканов не знал, что компаньон давно слился, когда понял, что дело запахло жаренным...

Давид достал кляп изо рта Георгия и выбросил на пол.

- Умеешь стрелять? – повернулся в мою сторону.

На его лице не было ни намёка на то, что это шутка. Он говорил серьезно и уверенно, хотел, чтобы я сама расквиталась с обидчиком.

- Я? Нет, не умею, - ответила испуганно.

- Это даже к лучшему, - продолжил хладнокровным тоном Давид. – Можно попробовать прострелить этому уроду сначала ногу, затем руку, а потом уже голову.

- Су-у-ка! – прошипел Цуканов.

Только сейчас заметила, что передние зубы у главаря преступной группировки отсутствуют. Выглядело немного комично, если бы не текущая ситуация. Здесь вообще не хотелось улыбаться и смеяться.

- Я заплачу, блядь! Слышишь, Юсупов? Сколько бабок нужно, мои люди привезут! - прохрипел и тут же закашлялся Цуканов.

Мерзкий мужчина, решивший, что жизнь нашего нерождённого ребёнка стоит денег.

Давид ничего не ответил. Встал позади меня, прижимая к своему телу. Стало так тепло и комфортно, будто и не было вокруг нас всей этой грязи, смерти и пыток. На секунду забылась, вдохнула запах мужа, откинулась на его плечо… Даже стрелять уже не хотелось, было всё равно, что сделает с Цукановым мой муж. Жаль, но смерть этого урода всё равно не вернет моего малыша…

- Возьми оружие в руки, - произнес над моим виском Давид.

Я покорно взяла пистолет и неумело направила в сторону Георгия. Оружие было тяжелым, гораздо тяжелее, чем я себе представляла. Это в фильмах девушки с легкостью удерживают его одной рукой, сейчас же моя рука прогибается от тяжести.

- Расставь ноги на ширину плеч, - продолжает Давид. – Ещё шире. Умница.

Юсупов помогает вложить оружие в мою ладонь, со знанием дела опускает фалангу третьего пальца на курок. Ещё минута и я могу расквитаться с человеком, который вызывает у меня омерзение и ненависть. Быть может, после этого станет немного легче?

Смотрю в прорезь прицела, вижу перекошенное лицо Георгия. Он что-то говорит моему мужу, но я его не слышу. В ушах звучит только твёрдый голос мужа, который направляет и рассказывает, что делать дальше.

Я знаю, что Юсупов убивал. Он делал это не единожды. Это был его мир, в котором он чувствовал себя как рыба в воде, я же ощущала себя здесь временной гостьей…

- Помогай себе левой рукой, как я учил, - Давид отходит немного назад и спину холодит прохлада сырого помещения.

Проверяю точность нахождения мушки в прорезе, задерживаю дыхание. Всё как он учил.

- Не стреляй, дура! – выкрикивает Цуканов.

Ему страшно, что я промахнусь и раню его. Мне и самой страшно.

- Когда будешь готова, жми, - произносит Давид.

Делаю глубокий вдох-выдох. Вновь задерживаю дыхание, встаю в позу. Надавливаю фалангой пальца на спусковой крючок, чувствуя, как от громких ударов заходится сердце.

Я его убью, убью. Ненавижу, ненавижу…

В уши врезаются измученные крики Лоры. Слёзы вновь сдавливают горло, потому что тянет низ живота, будто напоминая сколько боли причинил мне этот мерзкий ублюдок. Это всё он. Он виноват в том, что я потеряла…

Закрываю глаза, хотя Давид говорил этого не делать и жму на спусковой крючок. Мне страшно, что я вновь увижу кровь, только уже чужую. Она разлетится по сторонам и забрызгает стены и одежду. В маленькой комнатушке мой выстрел звучит отчётливо и закладывает уши. Я понимаю, что попала мимо.

Открываю глаза, вижу, что задела плечо Цуканова и сейчас он морщится от боли. Кровавое пятно расползается по его рубашке, и я осознаю, что на второй раз решиться мне будет сложно.

- Я не могу, Давид. Не сумею!

В карих глазах мужа нет ни капли осуждения или разочарования.

Я вручаю ему горячий пистолет, выбегаю за дверь комнаты и чувствую, что задыхаюсь. Слышу ещё один выстрел и протяжный стон Георгия. Второй, третий, четвертый. Юсупов намеренно долго его кончает.

***

Забравшись на заднее сиденье автомобиля, начинаю сильно дрожать. Тянусь к печке, включаю на максимум, но зубы всё равно ритмично отстукивают. Не каждый день ты целишься в человека, не каждый день нажимаешь на курок… Я была готова его убить, честное слово, но промахнулась, не смогла.