Давид выходит из ангара спустя пять минут. На его лице не отражается ни грамма сомнения или раскаяния. Твёрдая походка, уверенные движения. Я не смогла бы так, но Юсупов привык вертеться в суровом криминальном мире. Если не он, то его.

Давид открывает заднюю дверцу и забирается ко мне в салон. Достает из кармана пиджака пачку сигарет, подкуривает, глубоко затягивается, выпуская сизый дым в приоткрытое окно автомобиля.

- Испугалась? – щурится, когда смотрит в мою сторону.

- Нет, всё нормально, - мотаю головой. – Правда.

В салоне царит полумрак, но я точно вижу, что муж слегка улыбается.

Выбросив окурок на улицу, притягивает меня к себе. Рядом с ним спокойно и ничего не страшно в этом мире. Утыкаюсь лицом в его грудь, касаюсь кончиками пальцев твёрдого живота сквозь ткань рубашки. Мне нравится трогать, вбирать в себя тепло горячей кожи, пробовать настоящий ли он, когда обнимает и гладит.

- Думал, что струсишь, - неожиданно раздается над ухом. – Смелая ты девочка, Катя.

Улыбаюсь краешками губ, вдыхаю терпкий запах парфюма, трусь словно ненормальная щекой о щетину на его лице.

- Люблю тебя… Люблю, - произношу негромко.

Я не жду от него ответ на своё признание, просто считаю необходимостью сказать это прямо сейчас в эту же минуту, чтобы не думал, что его жизнь меня оттолкнет или испугает. Я люблю его любого, люблю каждую клеточку его тела, каждую сторону души, даже самую опасную и темную…

Он, конечно же, ничего не отвечает. Тяжело вздыхает, касается губами моей макушки и напрягается. Чувствую, что он хочет что-то сказать мне, да только я не хочу ничего слышать. Мне хорошо так, как сейчас. Молча, без слов. Ощущая его, наслаждаясь нежностью и близостью.

Моя рука скользит с живота немного ниже, к ширинке. Намеренно дольше задерживается, чувствуя под рукой внушительную выпуклость. Давид возбужден, он хочет меня, а мне хочется ощутить его запах у себя во рту и на языке. Хочется сделать ему приятно, дать разрядку после того, что мы пережили. Себя предложить не могу, слишком мало времени прошло после аборта…

С ловкостью расстегиваю пряжку ремня. Давид перехватывает меня за кисти рук, смотрит удивленно и напрягается ещё больше.

- Не надо, Кать, - произносит твёрдо. - Тебе ни к чему это сейчас.

- Но я хочу…

Облизываю губы, выбираюсь из прочных оков его рук и вновь тянусь к ширинке. Опустив чёрные боксёры вниз, беру в руку эрегированный член. Он уже поблескивает от естественной смазки на головке, наливаясь тяжестью всё больше и больше, пока я вожу по нему рукой. Во рту собирается много слюны, я готова принять его в себя.

Понимая, что Юсупов не станет меня отталкивать, склоняю голову ниже и обхватываю губами у основания. Его солоноватый привкус оказывается у меня на языке, я делаю плавные движения вниз, постепенно вбирая в себя налитый кровью орган.

Ладонь Давида опускается на мою спину, дыхание мужа становится громким и сбитым. Он втягивает воздух сквозь зубы и поглаживает меня сквозь ткань толстовки.

Ещё немного и я приду в себя. Смогу жить полноценной жизнью, где у нас с мужем будет такой же яркий секс, как и раньше. По утрам я стану будить его минетом, буду дарить ласки и своё тело. Самое главное, чтобы всё это было, чтобы у меня был стимул просыпаться по утрам, чтобы нестерпимо хотелось жить, переступая через боль и горечь в грудной клетке.

- Глубже, - не просит, а требует.

Отгоняю от себя непрошенные мысли и вбираю его так глубоко, насколько могу, не прекращая при этом дышать. Скольжу губами вверх до самой вершины, перевожу дыхание, лаская его рукой и глядя при этом в глаза. Темные, затянутые порочным огнём, мерцающим даже в темноте.

Вновь наклоняю голову, только теперь не сразу касаюсь члена – сначала провожу кончиком языка по мошонке, ласкаю нежную кожу и только потом веду по вздутым налитым венам. Мне хочется попробовать его везде, понять, как ему нравится и нравится ли вообще? Судя по тугому давлению на затылке, Давид хочет, чтобы я продолжала так делать и дальше.

Терпкое семя заполняет мой рот. Его много, но в этот раз я с удовольствием глотаю всё до последней капли, не ощущая ни тошноты, ни рвотных спазмов. Вытираю влажный от слюны рот рукавом, сажусь на сиденье выпрямив спину и часто дышу, словно после марафона.

Давид достает сигарету, приоткрывает окно, затягивается. Между нами вновь возникает недосказанность, которую, я знаю, оттягивать дальше некуда.

- Ты что-то хочешь мне сказать, - произношу негромко.

- Мне нужно улететь в Казахстан, - выдыхает дым, вновь затягивается. - На три дня.

Обмякаю на сиденье, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, а душу медленно начинают терзать внутренние демоны. Как же я справлюсь без него? Смогу ли?

- Почему именно сейчас?

- У меня работа, Кать, - отвечает, словно маленькой. – Я давно должен был улететь.

- А как же я? – шмыгаю носом и только успеваю вытирать рукавом слёзы.

- Пока меня не будет с тобой поработает психолог. Я уже договорился.

- Психолог?

Я на секунду теряю дар речи. Отодвигаюсь подальше, на самый край сиденья. Хочу дернуть ручку автомобиля и сбежать, ведь опасаться мне больше нечего, но в этот раз что-то сдерживает меня. Цуканов мёртв, мне ничего не грозит, Юсупов выполнил свои обещания передо мной и защитил.

- Не нужен мне никакой психолог!

- Я хочу, чтобы тебе стало легче, - голос Давида мягкий и спокойный.

- Мне станет. С тобой обязательно станет.

Слёзы буквально брызжут из глаз, становится до боли обидно, что он оставляет меня. И на кого? На психолога!

Давид притягивает меня к себе, но я его отталкиваю. Горечь внутри ощущается гораздо сильнее, сердце покалывает и ноет в груди. Разве он не понимает, что мне никто кроме него не нужен?

- Иди сюда, - тяжело вздыхает.

После второй попытки оттолкнуть его, Юсупов уже не нежничает. Обнимает меня руками так крепко, что вырваться не под силу. Сдаюсь и купаюсь в его запахе. Сидеть, прижавшись к нему, приятно. Настолько, что отпускать его совершенно не хочется. Никогда-никогда.

Вновь утыкаюсь лицом в мощную грудь, пачкая слезами белоснежную рубашку. Давиду сложно меня понять, потому что так сильно как я его, он меня не любит.

***

- Здравствуй. Меня зовут Елена, - произносит высокая светловолосая женщина слегка за сорок, появившись в кабинете Давида.

Я намерено выбрала эту комнату местом для нашего с ней общения. Здесь плотно завешены шторы, нет лишних деталей и не приходится отвлекаться по мелочам. Если Давид считает, что специалист мне поможет, то я воспользуюсь этим шансом.