Кошка едва слышно мурлыкнула, словно подтверждала его слова. “Да, я хорошая, воспитанная кошка, – будто бы говорила она. – Я никуда не лезу, не прыгаю, ничего не ломаю. Я просто посижу тут с вами”.

– Может, она потерялась? – предположила я. Бен пожал плечами.

– Может, и потерялась. Ты не ответила на мой вопрос.

– Бен, я не хочу говорить об этом. Это личное, – сказала я, надеясь, что Бен не воспримет мои слова как довольно резкий совет не совать свой нос в чужие дела. Вот ведь как иногда получается: есть хороший, добрый человек, а ты не знаешь, куда от него деваться.

Но я ему, в конце концов, ничего не обещала. Не давала клятв в вечной любви, не говорила, что буду принадлежать только ему. Мы один раз сходили в кафе – и то там дело кончилось очередными приключениями.

Кошка негромко мурлыкнула и, спрыгнув с подоконника, побежала к дверям. Возле выхода она остановилась, посмотрела на меня и издала громкий и решительный мяв.

– Смотри-ка, – усмехнулся Бен. – Она словно тебя зовет.

– Мя! – настойчиво повторила кошка, не сводя с меня золотисто-зеленого взгляда. – Мя!

Видимо, она поняла, что я хозяйка Патрика и со мной можно иметь дело, если потребуется.

– Ладно, – улыбнулась я. – Схожу посмотрю, что ей надо. Бен, ты пока подберешь ингредиенты для обеззараживающих?

Бен угрюмо кивнул, и я вышла вслед за кошкой в коридор.

Идти пришлось долго. Сначала кошка пробежала по коридору, постоянно оглядываясь и проверяя, иду ли я за ней. Потом мы вышли к боковой лестнице, тесной и узкой, и кошка решительно поднялась вверх, оборачиваясь и мяукая.

– Что же ты хочешь мне показать? – спросила я. Боковая лестница вывела нас на тот этаж, где были комнаты первокурсников. Мы с кошкой прошли мимо дверей, из-за которых доносились голоса и смех, свернули в очередной коридор и вышли к новой лестнице – широкой, с гладкими ступенями, на которых не было ни пылинки. Несмотря на чистоту, почему-то было ясно: по этой лестнице давно никто не ходил. Здесь было холодно – я поежилась и спросила:

– Нам долго еще?

– Мя, – печально ответила кошка. Мы поднялись к высоким дверям – не заперто – и оказались в чулане.

Чего здесь только не было! Кажется, сюда притащили все, что могло когда-нибудь понадобится, все, что было жалко выбросить. Были здесь и старые столы, за которыми, должно быть, учились студенты три века назад, и стопки книг, перевязанные веревками, и прохудившиеся котлы, и огромные рулоны бумаги, должно быть, географические карты – даже был манекен без рук и ног, на котором шьют одежду. Кошла скользнула к маленькому шкафу, села рядом и печально муркнула.

– Там, да? – спросила я. Кошка вздохнула и принялась вылизываться. Я подошла к шкафу – старый, исцарапанный, он выглядел так, будто его куда-то волокли по камням и ямам.

– Ладно, посмотрим, – протянув руку, я открыла шкаф и лишь каким-то святым чудом не заорала во всю глотку, увидев, что там внутри.

Человек, к которому меня привела маленькая белая кошка, давным-давно умер. Высушенное тело скорчилось в шкафу, на правом рукаве синей рубашки была прореха, лицо, похожее на маску, было переполнено скорбью и тоской. Я протянула было руку, чтобы дотронуться до него, и прошептала:

– Бен? Как же так…

В голове сделалось пусто и звонко. Мертвый Бен не мог мне ответить. Зато за моей спиной кто-то вздохнул и произнес таким знакомым голосом:

– Узнала все-таки. Очень жаль.

13.1

Робин

Когда Делла отправилась в лабораторию, то я приказал заложить экипаж и выехал в Пальцер.

Да, моя жена не могла покинуть академию, зато я мог. Что может быть лучше какого-нибудь приятного подарка в выходной день?

Я понятия не имел, что может понравиться Делле – она была необычной девушкой, и те сюрпризы, которым обрадовались бы ее ровесницы, могли бы не прийтись ей по вкусу. Девушка-зельевар – что она может любить? Нечто особенное, оригинальное… но не дарить же ей какой-нибудь новый справочник по зельеварению?

Ладно. Я решил сперва добраться до города, а там зайти в торговые ряды и определиться на месте.

Пальцер был не самым крупным и важным городом королевства, но благодаря близости академии магии требовал относиться к себе со всей серьезностью. Эта серьезность подчеркивалась чистыми строгими улицами, аккуратными домами, памятником Виктору Штраусу, отцу-основателю – Пальцер казался этаким человеком в мундире, застегнутом на все пуговицы, но в больших торговых рядах здесь царила веселая вольница. Чего тут только не было! Магазины и магазинчики предлагали практически все, что может понравиться любому, даже самому взыскательному человеку – я и сам не заметил, как купил новую булавку для галстука и перчатки.

Возле магазина женской одежды вывешивали рекламу – нарисованная барышня надевала пышную шубку из какого-то белого зверя, и я замедлил шаг. Зима обещала быть суровой, значит, что-то такое может пригодиться. Увидев, что я заинтересовался, продавец переложил молоток из одной руки в другую и произнес:

– Господин ректор, поздравляю со свадьбой! Ищете подарок супруге?

Я кивнул. Продавец забил последний гвоздик, окинул плакат довольным взглядом и сказал:

– Так вот же! Песец, королевский белый. Все от зависти умрут, кто увидит.

Я представил, с каким выражением Линда будет смотреть на мою жену и мысленно усмехнулся: инспекторша сумела меня удивить по-настоящему. Чем же ей сегодня утром не понравился Бен? Сидел, как всегда, глядя искоса, сам себя стеснялся.

– Заверните, – кивнул я. Примерка не понадобится, подгоним по размеру заклинанием.

Расплатившись за огромный сверток, я прошел к лестнице на второй этаж – там была большая лавка товаров для магов и артефакторов и я, кажется, оказался первым покупателем. Продавец дремал над крестословицей в газете, от чашки кофе поднимался ароматный пар. Я прошел к витрине для зельеваров и спросил:

– Это что-то новое? Такого набора инструментов я у вас еще не видел.

– Новое, новое! – продавец поднялся из-за прилавка, прошел к шкафу и извлек большой футляр. Кожа, красное дерево, гордо сверкающее серебро щипцов, скальпелей, мерных ложек, зажимов – да, такой роскошный набор непременно произведет на Деллу впечатление. – Привез пару дней назад. И