Но вернулись не бандиты. Вернулся Андрюшка, замерзший, но чрезвычайно довольный, и привел с собой какого-то хмурого мужика в брезентовой куртке и надвинутой на нос кепке. Андрюшка тут же принялся, стуча зубами, одеваться, а мужик без церемоний обшарил Макса с ног до головы лучом фонарика и неприветливо сказал:

– Откуда я знаю, что вы за люди? У вас на лбу не написано. Здесь автобаза, а не собес, чтобы помощь оказывать. Чего вот мне с вами делать? Один весь в кровище лежит, а другой вообще пацан бестолковый. А у меня конкретное место – я материальные ценности должен сторожить. Сами говорите, что тут бандиты шастают. Спрячь я вас, они, пожалуй, тут все в щепки разнесут.

– Ты, мужик, долго еще молитвы свои будешь читать? – недовольно прервал его Макс. – Ты уж лучше прямо скажи – нет. По крайней мере, честно будет, и время терять не надо.

– А и следовало бы вас послать подальше, – сурово ответил человек в кепке. – Мальчонку вот жалко. Только всех, знаешь, не нажалеешься. У меня у самого дети, о них кто – ты будешь заботиться? Ладно, чего, правда, язык чесать? Уходить вам надо, а идти ты не можешь, это ежу понятно. Значит, вот что – сидите тихо, сейчас я вам плавсредство предоставлю, а дальше уж сами...

Он тут же повернулся и ушел. Макс даже не пошевелился. Сознание у него путалось, он все чаще будто проваливался в черную яму, откуда выбираться с каждым разом становилось все труднее. Как сквозь вату до него доносились слова Андрюшки.

– Этот и меня напугался, – снисходительно говорил он. – Не хотел открывать, все выспрашивал, кто я и откуда. Насилу я его успокоил. А то «не открою», и все!

– Ты молодец, – в полузабытьи пробормотал Макс.

– Я-то молодец, а вот ты, Андрей Михалыч, что-то совсем раскис, – солидно сказал парнишка. – А нам с тобой еще до больницы добираться.

Макс не возражал – он действительно раскис до безобразия. Видимо, потерял много крови. Он так ослаб, что, казалось, не сумеет даже поднять голову. Но он слышал, как шлепает по двору сторож – туда-сюда, бормоча что-то себе под нос. Потом он опять поднялся в автобус и недовольно сказал:

– Ну все, поднимайтесь! Лодка готова.

– Парнишку на руках донеси! – разлепляя глаза, сказал Макс. – Он и так всю ночь мокнет.

– Ладно, – после короткой паузы ответил сторож. – Только уж тебе самому придется, извини.

Однако он не выдержал и, переправив из автобуса Андрюшку, вернулся за Максом. Если бы не его поддержка, вряд ли тот сумел бы добраться самостоятельно до ворот. Под конец сторож почти тащил его волоком.

– Ну, наконец-то! – выдохнул он, сваливая Макса на дно надувной лодки. – Тяжелый ты, парень! С тобой грыжу нажить можно. В общем, валите отсюда! Вот вам весло. Кто уж из вас грести будет, это не моя забота. Если в больницу хотите попасть, то держите курс до угла, а потом налево. В общем, разберетесь, не маленькие.

Он бросил на колени Андрюшке некое подобие весла и оттолкнул лодку от ворот автобазы. Мутное течение подхватило ее и поволокло вдоль улицы. Брякнула железная калитка.

Макс лежал на дне резиновой калоши, неловко задрав ноги, но не мог пошевелиться. Последние силы ушли у него на то, чтобы пересечь двор. Теперь он окончательно выдохся. Дождь обволок его, точно холодная паутина, сковал все мускулы. Макса снова начала бить лихорадка. Андрюшка сидел у него в ногах, сосредоточенно сопел, шлепал по воде коротким веслом. Что там у него получается, Макс не имел понятия. Потом он на какое-то время отключился, а очнувшись, никак не мог понять, что с ним происходит.

В себя его привел плеск воды и еще один какой-то странный звук, который явно имел отношение к воде. Макс прислушался и понял, что слышит плач. Кто-то тихо и безутешно плакал в темноте. Макс пошевелил пальцами и нащупал скользкую резиновую поверхность. Поняв, что лежит в лодке, он сразу вспомнил все остальное и тут же заволновался. Плакать мог только мальчишка, а значит, что-то случилось.

К его удивлению, дождь почти перестал. Теплее от этого вряд ли стало, но все-таки на душе сделалось чуточку полегче. Хоть одной неприятностью меньше. Макс попробовал приподняться, и это ему удалось. Он увидел маленький смутный силуэт прямо перед собой – Андрюшка, съежившись на дне лодки, тихо плакал, размазывая слезы по щекам ладонями.

– Что за чертовщина? – стараясь говорить как можно тверже, произнес Макс. – Я и не подозревал, что у вас в городе крутым положено плакать. Что это ты нюни развел?

Андрей вздрогнул и замер. Еще несколько раз донеслось из темноты его всхлипывание, потом стихло. А еще через некоторое время Андрей сказал нарочито грубым голосом, что, видимо, стоило ему немалого труда:

– Не ври, я тебе не говорил, что я крутой. Это я про тебя говорил, а я еще маленький. А заплакал я потому, что думал – ты вообще умер. Лежишь, помалкиваешь, на вопросы не отвечаешь... Тут любой напугается.

– Вот тут ты прав, – сказал Макс. – Беру свои слова обратно. Эти твои нюни не считаются. Но я, как видишь, еще не до конца умер. Разговариваю, видишь?

– Лучше бы ты раньше разговаривал, – сердито буркнул Андрей. – Теперь-то что толку! Хоть заговорись.

– Что-то случилось? – встревожился Макс.

– Случилось! – мрачно сказал Андрей. – Унесло нас.

– Унесло? Куда унесло?

– А я знаю куда? По реке унесло. У меня просто сил не хватило. Я когда лодку на перекресток вывел, наверное, не туда повернул. Потом смотрю, ее все сильнее тащит. И куда-то не в ту сторону. Я начал грести как бешеный, но сил не хватило. Весло потерял. Вот...

– Чудесно! – сказал Макс, невольно рассмеявшись. – Значит, ты утопил весло, а лодка несется теперь по течению в неизвестном направлении?

– Почему в неизвестном? – мрачно сказал Андрей. – Направление известное. Тут Белая на юго-восток течет. И мы вместе с ней.

– Да ты просто навигатор! – снова засмеялся Макс. – Ну, а место высадки предположительно какое?

– Да не знаю я! – в отчаянии воскликнул Андрей. – Тут все разлилось. Берегов не видно. Темно кругом. Откуда я знаю?

– Значит, плывем в неизвестность, – констатировал Макс. – Ну что же, по-своему тоже неплохо. А я, видишь, сознание потерял, брат. Не вовремя, конечно, но такие дела редко когда бывают вовремя.

– А теперь ты хорошо себя чувствуешь? – с надеждой спросил Андрей.

– Не сказать, чтобы совсем хорошо, но язык уже ворочается. Сейчас еще немного отдышусь, и будем думать, как нам к берегу пристать. Знать бы хоть примерно, где мы, а то высадимся на каком-нибудь необитаемом острове... Ты по дороге никаких примет не запомнил?

– А чего тут запоминать? Темно кругом, – сказал Андрей. – Я только, когда из города выплывали, людей видел.

– Людей?

– Ага, на лодочной станции, – подтвердил Андрей. – Там водой лодки посрывало, перевернуло, а они их поднимали. С фонарями.