Принцесса кивнула:

– Да, там наверняка очень мило. Я видела фотографии этого места.

– Нет-нет, фотографии не могут передать ту восхитительную атмосферу…

Иоланда улыбнулась, но тут же спохватилась:

– Но я не отвлекаю вас от важных государственных дел?

– Важнее разговора с вами дел у меня нет. Империя подождет. Грош цена такому правителю, без которого его генералы и министры не могут обойтись несколько часов. К тому же, если там случится что-то чрезвычайное, мне тут же дадут об этом знать, и мы через считаные минуты вновь сможем занять свои кресла в «Аквариуме». А пока там Георгий на дежурстве вместо меня.

Принцесса улыбнулась.

– Георгий прямо на глазах изменился, услышав свой титул.

– Да, это знак, что мы переходим на официальные отношения, не как сын с отцом, а как граф со своим императором. Это помогает в воспитании.

– Я это учту и в отношении себя.

Михаил усмехнулся, но спросил о другом:

– Вы не ели круассаны. Вам они не нравятся? Нужно сказать, чтобы принесли другие пирожные? Какие вы любите?

– Нет-нет, мне нравятся круассаны. Просто… Просто у меня было чувство, что на меня все смотрят сквозь стеклянные стены…

Русский император буквально хлопнул себя ладонью по лбу:

– Ах, простите мою глупость, милая Иоланда! Как я об этом не подумал! Позвольте немедленно исправить свою ошибку. Мой камердинер Евстафий накрыл нам столик на двоих, если вы, конечно, не возражаете разделить со мной трапезу. Любопытных глаз там не будет, я обещаю!

– Буду польщена.

– Тогда разрешите предложить вам опереться на мою руку.

– Серьезно у вас тут, – сказала девушка, взяв под руку хозяина дома, – я такого никогда не видела.

Царь поморщился.

– Пока все очень неуклюже. Приходится приспосабливать то, как это должно быть, к тому, что я могу добиться от современной техники. Но пока это все закат солнца вручную. Впрочем, мы пришли.

Император помог ей сесть и занял место напротив. Стол был накрыт изысканно, но показательно неофициально. Такой милый завтрак на двоих.

– Желаете вина?

– Нет, благодарю.

– Тогда позвольте пожелать вам приятного аппетита.

– Благодарю. Взаимно.

Царь сделал знак, и камердинер исчез за дверью. Все время трапезы царь развлекал ее светской беседой, описывал какие-то интересные случаи из его армейской жизни, рассказывал занимательные истории из жизни высшего света России и вообще всячески показывал себя галантным кавалером.

Иоланда иногда смеялась, иногда просто улыбалась, ловя на себе внимательный взгляд собеседника, от которого не укрылось ее напряжение.

Наконец, трапеза была закончена, и хозяин поинтересовался:

– Желаете что-то еще? Может, кофе?

– Пожалуй.

– В таком случае хочу пригласить вас в гостиную, там уже сервирован кофейный столик. И там более уютная обстановка. Там мы сможем спокойно поговорить.

– С удовольствием, Михаил. Я же могу к вам так обращаться?

– Я настаиваю на этом!

Гостиная Иоланде понравилась. Было мило и уютно. Два кресла, кофе, что еще нужно?

– Вы хотели со мной о чем-то поговорить?

Михаил кивнул.

– Милая моя Иоланда, я рад приветствовать вас в России. Теперь уже совершенно искренне, а не в рамках протокола.

– Спасибо. И я внимательно слушаю вас.

– Благодарю. Итак, мне показалось, что между нами возникло какое-то напряжение и непонимание. Что вас беспокоит?

Принцесса попыталась уйти от опасного разговора, который мог испортить вообще все.

– Нет, ничего такого. Просто тяжелый перелет, шумная встреча, бессонная ночь. Волнение и все такое, сами понимаете…

Михаил изучающе смотрел на нее.

– Возможно, вам, моя милая Иоланда, хочется отдохнуть с дороги? Как-то развеяться? Сменить официальную обстановку на что-то более…

И тут девушка совершенно неожиданно для себя самой ответила достаточно резко:

– Михаил, я благодарна вам за столь теплую встречу, но нет ни малейшей необходимости изображать галантного кавалера. Мы оба знаем, что наш предстоящий брак чисто политический, и вы собираетесь взять меня в жены исходя из государственных интересов.

Проклиная себя за несдержанность, принцесса все же договорила, понимая, что дороги назад больше нет. А может, и есть – обратно в Рим. Ну что ж. Может, так и будет лучше для всех.

– Вы довольны? Вы это хотели от меня услышать?

Она чувствовала, что находится на грани нервного срыва. Все напряжение последнего времени и сегодняшнего дня требовало выхода, и она чувствовала, как начинают дрожать ее пальцы.

Император сказал мягко:

– Милая Иоланда, вам необходимо успокоиться. Я вам не враг и не собираюсь вас к чему-то принуждать насильно.

Принцесса посмотрела ему в глаза и холодно произнесла:

– Ваше императорское величество! Я знала, куда я лечу, и знала зачем. Я знаю, в чем состоит мой долг. И если ваши намерения не изменились, то я выйду за вас замуж в интересах государства и наших династий. Но не требуйте от меня большего.

Повисло молчание. Наконец Михаил проговорил со вздохом:

– Нашу встречу я планировал несколько иначе.

– Вы ожидали, что я брошусь вам на шею?

– А было бы неплохо.

Император состроил такое мечтательное выражение лица, что Иоланда, не выдержав, прыснула. Она смеялась долго и заливисто, с некоторой ноткой истерики, не имея сил остановиться. Михаил все это время смотрел на нее с улыбкой и терпеливо ждал.

– Простите, – принцесса промокнула платочком глаза. – Это нервное.

– Понимаю. Вам не стоит волноваться на сей счет. Так вот, я планировал нашу встречу иначе. Я не имею в виду этот наш разговор, ведь сам вызвал вас на откровенность. Да, многие века принцессы выходили замуж за мужчин, которых никогда не видели, выходили в интересах политики и короны. Ими двигал долг, как вы сами об этом сейчас сказали. Действительно, у вас могло сложиться впечатление, что и в нашем случае это так.

Ответ прозвучал вызовом:

– А это разве не так? Наш брак не чисто политический?

Император помакнул губы салфеткой и спокойно пояснил:

– И да и нет. Вернее, изначально он действительно виделся сугубо политическим, да и сейчас политическая составляющая этого брака крайне важна для наших держав. Но в данный момент это не главное. Когда маркиз делла Торретта мне сообщил о покушении на вас, я его едва не задушил собственными руками. И поверьте, в тот момент я не думал ни о какой политике. Просто испугался вас потерять.