Рука продолжая держать меня на весу, повернула в сторону говорящей. Очень красивая девушка с заплаканным лицом радостно улыбалась, протягивая ко мне руки:

– Ты что задумал? Ты совсем дурак?!

–?.. – я не понимал, кто это и почему я – дурак?

– Малыш, на сегодня занятия в бассейне отменяются, – сообщил мне низкий густой голос над моей головой, и рука опустила меня на землю.

– Простите. А кто вы такие? Что вам от меня нужно?

– Да что с тобой случилось? Ты себя как чувствуешь? – испугано спросила красивая девушка, держа моё лицо в своих ладонях, – госпожа Мафдет, нам срочно надо к Доктору!

– Малыш, хочешь в клинику? —спросила меня некая госпожа, – на опыты?

И не дожидаясь моего ответа, подхватив подмышку, как какого-то шпица, понесла в сторону автомобиля.

– Что происходит? Кто – вы? А кто – я?

– Мы его теряем, – вскрикнула красавица и затолкав меня на заднее сидение авто, уселась рядом, – гоните, Госпожа Мафдет! Гоните во всю!

– Постараюсь. Пристегнитесь и держитесь крепче – придётся превысить скорость.

Стих шестой. Кошка, которая сама по себе

– Я больше так не могу! Я не выдержу! Маркуша, миленький! Ну сделай что-нибудь, – страдальчески воззвала Мадам к молодому специалисту по мозгам, – это же невыносимо!

– Я делаю. Делаю я, – задумчиво заверил Маркиз Мадам, продолжая крутить ручки настроек своего гениального прибора.

– Вот ты делаешь, а он всё равно кричит! Ну пожалуйста! – Мадам уже не могла держать себя в руках.

Господин главный аналитик в плексигласовом боксе, привязанный к металлической койке, опутанный проводами, в хитром шлеме-кастрюле, исходил истошными криками. Не успели его привезти Мадам и госпожа Мафдет, как он потерял сознание, и до сих пор, а это уже четвёртые сутки, не сподобился его найти. И, вот так вот, в коматозном состоянии, издавал истошные, полные боли крики, с минимальными паузами между сигналами точного бедствия.

Маркиз трое суток не отходил от своего приболевшего неведомой хворью начальника. То ли молодой учёный и вправду жаждал помочь, то ли не хотел упустить такой счастливый случай испытать на натуре своё гениальное изобретение и проверить свои гипотезы. Время от времени больного посещала Мадам, и каждый раз умоляла Маркиза сделать хоть что-то. Маркиз – делал. Результата не было.

– Ему совсем ничего не помогает? Совсем-совсем? – баз малейшей надежды спросила ментального эскулапа Мадам, искренне поблёскивая брильянтовыми слезинками в уголках своих огромных печальных глаз.

– Пока – ничего. Я, уже, не знаю, что ещё можно сделать. Я, кажется, все варианты испробовал. Я, вот сейчас, даже Вас ему транслирую, но он не реагирует совершенно.

– А меня-то зачем?

– Я пытаюсь ему что-то приятное передать.

– А точно, это всё, как ты говоришь? Может всё-таки тут что-то на физическом уровне? Может у него опухоль начала формироваться и давит на какой-то центр боли?

– Нет. Физически у него всё замечательно. Физически он абсолютно здоров. А вот ментально… как бы попроще объяснить? Ну… Вот представьте яйцо куриное. Вот у яйца есть желток, белок и скорлупа. Чисто схематично. Вот у него тоже есть желток – это его эго. Белок у него – это суперэго. А под влиянием облучения, ну, тогда, в подвале, кода он считыватель отвоевал, у него начала нарастать некая скорлупа. Вот под этой скорлупой – он в полном порядке. А снаружи он, для нас – без сознания.

– А кричит-то он от чего? Ведь так кричат только от сильной боли.

– А он от боли и кричит. Только это ненастоящая боль.

– Ему что-то кажется или снится?

– Да. Эта скорлупа, нарастая, диффузирует с его суперэго. А для него суперэго это практически его эго, самость. И потеря суперэго, или даже незначительное изменение, для него равносильна утрате себя самого. Поэтому я и пытаясь вызвать у него что-то, что для него приятно и приемлемо, чтобы подменить негативное восприятие изменения суперэго на позитив.

– Тогда надо ему не мой образ транслировать! – обрадованно пояснила Мадам.

– А чей? Госпожи Мафдет? Или Доктора?

– Вот! Правильно! Ты гений! Именно – Доктора!

– Чего? Это как это? – очень удивился Маркиз.

– А! Не! Не самого – Доктора. А, ты, можешь создать виртуальную сцену, где нашего больного все в очень помпезной обстановке награждают какой-то очень высочайшей наградой за то, что он сделал что-то полезное для общества, и явил собой образец настоящего профессионала, умеющего соблюдать все инструкции и регламенты? Мол, вот тебе медаль, как эталонному исполнителю?

– А что это даст?

– Ну, как что? Даст ему приятные ощущения.

– Ладно, я понимаю, дать ему ваш образ. Вы, как ни как его супруга. Он вас любит…

– Нет, всё не так, – перебила Маркиза, погрустневшая разом Мадам, – я ему не супруга, и даже совсем не подруга, а – так. Мы даже толком и не встречаемся. И меня он, по большому счёту, и не любит вовсе.

– Э-э? Ну… допустим. А что нам даст награждение за выполнение должностной инструкции? – Маркиз всё ещё не очень понимал поступившее предложение.

– А то и даст, что для него быть лучшим работником месяца – это большое достижение. Он в плане самооценки себя, как профессионала, очень щепетилен, скажем так. И если его похвалить за качественную работу, ему будет приятно. А уж если вообще дать премию мира, как лучшему работнику планеты, то… оо-о!

– Ок. Попробую, – задумчиво пробубнил себе под нос Маркиз и наклонившись над консолью своего аппарата начал что-то там колдовать.

Пока Маркиз готовил новую трансляцию, а испытуемый продолжал регулярно выть от боли, в помещение заглянули Сешат и Тефнут.

– Ну? Ну?! Есть успехи? Ему лучше? Он очнулся? – на перебой зашептали кошкодевочки Маркизу, почтительно держась на расстоянии от Мадам.

– Чего вы там шепчетесь? Подходите ближе. Можете не бояться. Я на вашего ненаглядного начальника не претендую, – тихо обозначила диспозицию Мадам коллегам болезного начальника, и отошла в сторонку.

– Так. Пробую! – громко объявил Маркиз и щёлкнул тумблером.

Никаких явных эффектов, ни визуальных, ни звуковых, не последовало. Все настороженно притихли. Ждать пришлось недолго: периодичность криков, переполненных болью, была пугающей.

– Есть! Есть эффект! – радостно выкрикнул Маркиз глядя на показания приборов. – Работает!

– Что работает?

– Показатели просели. Сейчас он снова закричит, и ещё раз сравню.

Главный аналитик через несколько минут снова закричал, но тут уже все заметили, что крик был относительно слабее предыдущих.

– Ой, мамочки! Здорово. Маркизик, ты гений! – запищала счастливая Тефнут и полезла к нему обниматься, чем привела мальчика в дикое смущение.

– То есть, ему сейчас лучше? – уточнила Мадам.

– Можно сказать и так. Это на него подействовало