мужчина, преодолевший рубеж собственного пятнадцатилетия, навсегда забывает, что можно не хотеть есть. Еда же. Так и Саша, удовлетворительно справившись с одеванием и умыванием «сына», совершенно не ожидал застопориться на завтраке. Йогурт стоял на столе, а Павлик его не хотел. Это ломало график. Сообщать об этой проблеме Тане было стыдно, и Саша прикидывал варианты самостоятельного решения. Кажется, Павлик немного больше тех детей, которых кормят с ложечки, это нам не подходит. Надо договариваться.

– Съешь, и пойдём гулять! – предложил субботний папаша, но Павлик почему-то не набросился на йогурт. «Так можно докатиться и до “съешь, и я тебе чего-нибудь куплю”», – подумал Саша и попробовал надавить на жалость.

– Если я тебя не накормлю, меня твоя мама заругает. Скажет: заставь дурака богу молиться… А дальше знаешь как?

– Нет.

– Вот съешь йогурт, скажу.

– Я не хочу йогурт.

– Тогда не скажу!

– Ну и не надо! Я и сам знаю. Заставь дурака богу молиться, а сам не молись!

«Этот парень не промах», – подумал Саша и решил разрубить гордиев узел одним махом:

– Тогда возьмём йогурт с собой. Всё равно есть захочешь. Одевайся гулять.

Паша очень удивился такому повороту, но его всё устроило. Саша запасся ложкой и влажными салфетками – удивительная предусмотрительность для папаши со стажем в один день, – и мужчины вышли из дома.

Детские площадки – петушиные цвета, истошные визги, территория сплетен. Конечно, Павлик был опознан мамочками-завсегдатайками, а его новый папа записан как «очередной хахаль». Под пристальными оценивающими взглядами «папаша» забился в уголок и тихонько наблюдал за вверенным ребёнком.

Саша с облегчением заметил, что его ребёнок не самый долбанутый на площадке и среди сверстников выглядит серьёзней и старше.

Один мальчик упал и бился об асфальт. Мать не спешила его поднимать и даже не подходила, мол, пусть орёт, если нравится. Чужая сердобольная тётя, устав от нескончаемых воплей, подняла его за ворот и пыталась поставить. Пацан держал планку, упираясь носками ботинок в землю и вися на тёткиной руке – ему было важно пострадать, чтобы мать приласкала. В какой-то момент тётя не удержала его, что немудрено, потому что он делал всё, чтобы упасть, и мелкий грохнулся лицом в дорогу. Смеяться над этим было нельзя, но Саша искренне радовался падению надоедливого шкета.

Через полчаса этот же самый пострел подлетел к Павлику и высмеял его шапку. Да ещё норовил привлечь к представлению побольше малышни. Саша надеялся, что его сегодняшний сын даст обидчику по лбу, но Павлик стушевался. Шапка действительно была дурацкой, в ней он смотрелся обсосом. Уши с кисточками, мультяшные косые глаза на весь лоб. Конечно, она закрывает всё, что желают закрыть мамы и бабушки, но сверстникам в таком виде показываться стыдно. Для трёхлеток, может, и ничего, но парню, которому через год в школу, надо носить что-то посолидней.

Вдоволь напитавшись негативом, стремясь поскорей выбраться из не своей тарелки, Саша повёл Павлика дальше. Он вспомнил, какое удовольствие в нежном возрасте ему доставляли прогулки с родителями или с бабушкой. Особенное счастье – пойти кормить птиц. Уток или голубей.

Павлик с охотой откликнулся, и снова Саша заметил, что ему достался удивительно толковый малыш. Ребёнок сам поставил перед собой стратегическую задачу накормить всех уток в фонтане, но и голубям капельку оставить. Для он этого прикинул и разделил купленный батон, а затем следил, чтобы лишняя крошка не досталась кому-нибудь по второму разу. Потом Павлик заметил редкой изысканности утку, украшенную оранжевыми, синими, зелёными перьями. На шее её были контрастные чёрно-белые полосы.

Конечно, мальчик стал расспрашивать, что это за редкая птица. Саша предположил, что, наверное, это утка-мандаринка, что странно, ибо мандаринки вроде должны быть гораздо меньше.

– Значит, это апельсинка! – заключил малыш, и Саша отметил, что сам не смог бы похвастаться такой сообразительностью в пять лет.

Вот что значит стратегия. Наглядевшись на птичий пир, Павлик вдруг сознался, что неплохо бы и подкрепиться. Йогурт переместился в рот Павлика и немного на его курточку.

– Что ж ты, как… – начал Саша, не особо досадуя, потому что имел салфетки.

– Как Ямов, да?

– Ты откуда знаешь про Ямова?

– Мама говорила про Ямова.

Вдохновлённый своими успехами, Саша задумал в своём будущем научном труде «Как воспитывать пятилетнего ребёнка» посвятить пару глав теме «Роль Бармалея-Ямова в педагогическом процессе». К тому часу, как освободилась мама, Саша ещё больше укрепился в успехах. Его подопечный ребёнок был сыт, доволен и ни разу не описался.

– Алло, где вы? Я не вижу вас на втором этаже, – звонила Таня.

– Смотри влево, я тебе рукой машу, – ответил Саша.

Вдруг Танин голос дрогнул:

– Саша… ГДЕ МОЙ СЫН?

Саша не понял вопроса. Он смотрел на Таню, а она почему-то бежала им навстречу, спотыкаясь на каблуках. Лицо её было искажено гримасой ужаса. Только оказавшись совсем близко, она с облегчением выдохнула:

– Господи, я думала, это не мой ребёнок!

– Мама, мама! Дядя Саша купил мне новую шапку!

Заключив ребёнка в объятия, Таня запричитала:

– Меня чуть кондратий не хватил! Предупреждать же надо!

В новой модной шапке без ушей и без завязок мальчик действительно изменился. Выглядел взрослее года на полтора и совсем перестал быть похожим на младенца.

– Смотри, Паша, мамочка думала, что я тебя потерял и решил заменить другим мальчиком! – засмеялся Саша.

Со стороны они смотрелись как исключительно счастливая семья.

– Мама, мама! А мы голубей кормили, я голубя гладил!

– Что-о-о?!

ШЕФ ВСЁ

– Известный в области криминальный авторитет Игорь Захарченко, осуждённый в 2015 году по целому списку тяжёлых уголовных статей, скончался накануне в колонии строгого режима, где отбывал положенное наказание. Он отсидел лишь один год из присуждённых ему двадцати четырёх. Как сообщается, квадроцикл Игоря Захарченко перевернулся и криминальный авторитет получил травмы, несовместимые с жизнью. Проверяется руководство колонии. – Филипп зачитал вслух сообщение с новостной ленты, скинул ссылку в общий чат и откинулся на спинку стула.

Новость словно сплющила офис вместе со всеми его обитателями. Никому здесь не была в точности известна схема руководства и финансирования предприятия. Лишь одно все знали наверняка: мозг предприятия и его кошелёк – не Саша, а мифический шеф, страшный, властный и ужасный, который сидит сами знаете где сами знаете за что. И вот сегодня этот мозг и кошелёк взял и скончался, оставив сиротой свою маленькую компанию.

Команда молчала. Слышно было, как шелестят вентиляторы в компьютерах.

Саше вспомнился тот солнечный январь, когда он остался один на один с миллионом долларов. Сейчас ему показалось, что тогда было