уверенно показывал off-road. Притом что местные карты так же уверенно прочерчивали трассу номер 1. Но русским не пристало долго размышлять над подобной загадкой. Что все это значит, они могли легко догадаться, зная дороги Сибири или архангелогородского Севера…

Первые 200 километров пришлось двигаться по асфальту, размытому селями, и ехать было тяжело. Перемещались совсем неспешно. Казалось, что хуже некуда, но это было только начало. Потом пошел сплошной грунт, и дорога резко поползла вверх. И у Макса, и у Володи в голове бились две мысли: «Как же здесь красиво!» и «Старик, уже три часа дня, в семь темнеет. 300 километров со скоростью 30 километров в час – не лучшая перспектива в горах».

Это только потом мы узнали, что такие дороги в сезон дождей здесь называют дорогами смерти. Реки грязи, спускающиеся по серпантину, полное отсутствие ограждений, размытые участки с обрывами метров под 200… А сама дорога то взмывает до 4000 метров, то падает до 2000. Хорошо, что Володя и Макс были чисто с технической, то есть спортивной, точки зрения подготовлены к таким трудностям. Зато экипированы отнюдь не по сезону. Этот холод с дождем на высокогорье пробирал до костей…

Через 80 километров появился асфальт, вызвавший было у нас прилив оптимизма, но через 40 километров он так же неожиданно закончился. Лоскуты твердого покрытия терзали наше воображение, то появляясь и вселяя надежду, то исчезая вовсе. Исчезли и заправки. Кстати, на всех заправках в Боливии висят указы президента: транспортным средствам с иностранными номерами бензин не продавать. Нельзя – и точка. В итоге для местных он стоит 50 центов, а нам обходится в два доллара. Вообще, интересная практика – въезжать в страну, которая по территории больше Франции, на машине можно, а вот заправляться нельзя. Но старухи в деревнях уравнивают всех, продавая в канистрах топливо по одному доллару. Так что бензин у нас был. Какого качества? Этот вопрос уже не стоял.

В дождь стемнело очень быстро. Макс с Володей с ног до головы оказались покрыты жидким месивом. На одном из спусков стало понятно, что при видимости 30 метров тормозной путь составляет почти 70. Наша резина в глиняной реке еще как-то ехала, но не тормозила никак. В один прекрасный момент Володя почувствовал на спуске, что Могучий скользит по жиже и останавливаться отказывается. Отбойников нет, и вписаться в поворот тоже не успеть. Единственный выход – положить мотоцикл набок. Володя положил, но продолжал скользить, так как уклон был очень сильный. Прополз еще около

100 метров и остановился. Макс аккуратно притормозил рядом. Володя ему и говорит: «Я никуда больше с тобой сегодня не поеду». И Макс, который в принципе всегда был убежден, что при любых обстоятельствах надо добираться до намеченной цели, на сей раз вынужден был сдаться, то есть согласиться. Сегодня двигаться дальше было бы форменным безумием.

Но оставаться на месте тоже как-то странно. Высота 3500 метров, 12 градусов, ночь, темно, как у негра в животе, проливной дождь. Что-то надо было делать. О палатке в горах, в кромешной тьме и в грязевой реке, не могло быть и речи. Однако, на наше счастье, вдалеке светилось какое-то непонятное одинокое бетонное строение. Оказалось, что это дом местных дорожных рабочих. Вернее, геодезистов, но они еще не заехали, и в доме ночевали рабочие, которые, собственно, его тут и построили. Володя долго стучал, но ему не открывали. Наконец какой-то детина приоткрыл дверь, только глянул, Володя пытался ему сказать «Привет!» по-английски, но мужик тут же захлопнул дверь. Рощин опять долго и отчаянно стучал. Он понимал: это единственный шанс.

Наконец вышел старший. Купюра в 50 баксов решила дело. В здешних местах, вероятно, это были космические деньги. В общем, их пустили. Мебели не было никакой, о душе не могло идти и речи, мужики спали на нарах. Макс залез в свой спальник, а Володя, который его к этому моменту где-то посеял, рухнул на брезентухи, брошенные им прямо на цементный пол. Парни тут же уснули. Спали они без снов…

11 февраля

Наутро, посмотрев, что нас ожидало впереди, мы все вчетвером порадовались падению Володи и Могучего. Было просто прекрасно, что мы не катили здесь по темноте. Но и теперь нас ждали та же дорога, тот же холод и тот же дождь. Второй день в Боливии оказался до боли похож на первый. Пробирались по перевалам со скоростью 40 километров в час, купались в глине, радовались островкам асфальта. На сей раз Макс и Володя ночевали в частном доме, у каких-то бедных боливийцев. Пустили их опять не очень охотно. Но так как местные жители по дорогам смерти в сезон дождей ночью не ездят, отказать пришлецам означало сильно испортить себе карму. Парни уже привычно, без ужина и не раздеваясь, нырнули в сон.

Чуть позже в Куско в одной забегаловке бармен рассказал им, что как раз в этих местах, где они так безмятежно спали, совсем недавно расстреляли и сожгли автобус с 40 перуанскими туристами. Но нам исключительно повезло, к тому же, как гласит политическая сводка, между перуанцами и боливийцами – свои разборки. Люди из Перу здесь на экскурсии – это как туристическая поездка в горные чеченские аулы для тульского ОМОНа. Исход ясен.

12–13 февраля

Только на третий день Володя и Максим постепенно стали привыкать к местным дорогам, еде и выпивке. Первым сделал свое дело голод. И суп из чечевицы с парой кусочков мяса неопределенного происхождения стал казаться необыкновенно вкусным, а темно-коричневый самогон, позволявший согреться и ставший самым верным средством от простуды в проливной дождь, – напитком богов.

Скорее всего, если бы и мы, и наши наездники были лучше экипированы и морально подготовлены к боливийским испытаниям, а непрерывный дождь хотя бы на несколько часов перестал размывать и без того убийственную дорогу, наше общее впечатление о Боливии могло оказаться более объективным. А так, конечно, взгляд выглядит несколько однобоким. Ведь считается эта Боливия одним из суперинтересных и экзотических мест на карте…

Но труднее всего переубедить человека, когда он что-то увидел своими глазами. Даже самый благоустроенный город республики Ла-Пас, где живет президент, заседают правительство и парламент, показался нам менее окультуренным, чем фавелы Рио. Только одна деталь. На перекрестке, остановившись у светофора, Володя хотел опустить ноги и попал в люк. Спасибо дугам харлея – уберегли от перелома. И это в самом центре, недалеко от президентского дворца…

К тому же, вероятно, во время мучительной езды