сопровождали в Европу находившуюся на последних месяцах беременности восемнадцатилетнюю Екатерину Энгельгардт. За границей состоялись роды, которые, к сожалению, оказались неудачными: ребенок родился мертвым.

Вернувшись в Россию, Голицыны жили зимой в Москве или в Петербурге, лето же проводили в саратовском имении Зубриловка (ныне – Пензенская область).

В конце 1779 года Варвара родила сына, которого окрестили Григорием в честь дяди. В свете были уверены, что Потемкин и был настоящим отцом мальчика.

Варвара Васильевна подарила супругу еще десять детей с 1781 по 1794 год – девять сыновей и дочку Ольгу. До взрослого возраста из отпрысков четы дожили восемь сыновей, многие из которых стали известными и уважаемыми людьми. Ольга умерла в детском возрасте, что повергло родителей в глубокий траур. Князь и княгиня возвели в честь девочки в Зубриловке декоративную башню-руину.

В октябре 1791 года Варвара Васильевна узнала страшную новость: по дороге из румынского города Яссы в Николаев прямо в карете скончался ее дядя Григорий Александрович Потемкин, отличавшийся богатырским здоровьем. Ему было 52 года. В карете с ним находилась старшая из племянниц, Александра Энгельгардт, к тому времени вышедшая замуж за коронного гетмана Польши графа Ксаверия Браницкого. Горевала не только Варвара Васильевна, но и ее сестры, особенно Екатерина Энгельгардт-Скавронская, для которой Потемкин был сродни божеству.

После смерти Григория Александровича княгиня Голицына с семейством большую часть времени проводила в Москве, в огромном доме на углу Воздвиженки и Никитского бульвара.

В Белокаменной у Варвары Васильевны организовался своего рода литературный салон, постоянным гостем которого был знаменитый поэт. Державин. С Гавриилом Романовичем княгиня познакомились еще в бытность его тамбовским губернатором – Зубриловка расположена примерно в 150 верстах от Тамбова. Раньше княгиня Голицына не раз просила светлейшего князя оказать Державину ту или иную помощь. Не оставила своего друга и впоследствии, за что Гавриил Романович был ей безмерно благодарен.

Другой знаменитый русский писатель, 28-летний баснописец Иван Крылов, в 1797 году трудился на должности секретаря, обучал детей Сергея Федоровича и Варвары Васильевны.

В доме Голицыных воспитывался будущий известный мемуарист Филипп Вигель, который не был в восторге от характера княгини и называл ее «властолюбивой, вспыльчивой и взбалмошной».

В Тернополе 7 января 1810 года скоропостижно скончался 60-летний князь Голицын. Княгиня организовала доставку тела в Зубриловку, где Сергея Федоровича похоронили.

В последние годы жизни Варвара Васильевна много говорила о грехе и покаянии, высказывала желание уйти в монастырь, строила церкви в своих имениях. Смерть застигла 58-летнюю княгиню внезапно. 2 мая 1815 года она гуляла по цветущему саду в любимой Зубриловке и вдруг упала замертво – остановилось сердце.

Так сложилась судьба женщины, которая не смогла (а может, не захотела) сказать «нет» всесильному дяде, за что в конце дней раскаялась и просила у Господа прощения. Простили ли ее? Кто знает…

«Погубил, окаянный!»

«Дашутка, чего у тебя сарафан-то измятый? И чего плачешь, обидел кто?» Тревожный голос брата вывел тринадцатилетнюю крестьянскую девочку из оцепенения. Дашутка метнулась к Федору, повисла у него на шее, рыдая.

«Братик мой, сил моих нет, моченьки нет! Погубил, погубил, окаянный!»

Только после этих слов Федор понял, что произошло. Оттолкнув Дашутку, мальчик крикнул срывающимся голосом: «Кто? Говори! Я ж его порешу!»

Дашутка побледнела, как полотно: «Тише, тише, Федя! Услышат! Барин не велел никому говорить!»

Михаил Федотович Каменский родился 8 мая 1738 года в Петербурге. Выходец из небогатого дворянского рода, сын гоф-юнкера, начинавшего карьеру мундшенком (виночерпием) при Петре I, и ставший графом. Он был одним из немногих русских военачальников, служивших на Западе – во Франции, в Пруссии.

Каменский одержал немало славных побед над турками и поляками, и долгое время считался главным соперником Александра Васильевича Суворова в борьбе за статус величайшего русского полководца. Однако несносный характер Михаила Федотовича помешал ему в этом «соревновании».

Солдаты не любили Каменского за жестокость, офицеры считали его безрассудным, а императрица Екатерина II называла «скучнейшим человеком в мире». После ссоры со светлейшим князем Потемкиным Каменского уволили с военной службы в звании генерал-аншефа и отправили генерал-губернатором в Рязань, где он также отметился скандальным поведением, о чем сказано у мемуариста Филиппа Филипповича Вигеля:

«Рассказывают, что, когда он был генерал-губернатором в Рязани, однажды впустили к нему с просьбою какую-то барыню в ту минуту, как он хлопотал около любимой суки и щенков ее клал в полу своего сюртука, и будто, взбешенный за нарушение такого занятия, в бедную просительницу стал он кидать щенят».

Граф Каменский (титул получен Михаилом Федотовичем в 1797 году от Павла I) 27 августа 1802 года был назначен санкт-петербургским военным губернатором. На этой должности граф продержался до 16 ноября, после чего его сняли по личному распоряжению государя «за дерзкие проявления своего дерзкого, жестокого и необузданного характера».

Еще раз военачальник понадобился государю в 1806 году, когда передовые части Наполеона заняли Варшаву. Александр Васильевич Суворов на тот момент уже шесть лет как скончался, а общественность потребовала у царя призвать, как выразился в своей оде Г. Р. Державин, «оставший меч Екатерины, булат, обдержанный в боях» – фельдмаршала М. Ф. Каменского.

Каменскому на тот момент было 68 лет, многое из военной науки екатерининского времени он позабыл, а с современными стратегиями был совершенно незнаком. Михаил Федотович и сам ощущал свою непригодность для столь ответственной миссии, но не нашел в себе мужества отказаться от назначения.

В штаб армии он прибыл 7 декабря. Совершенно растерявшись, старик отдал приказ об отступлении и, передав бразды правления генералу Беннигсену, фактически сбежал из ставки.

Согласно законам империи, престарелого фельдмаршала следовало судить за дезертирство, однако Александр I учел лета и чин Михаила Федотовича. Полководцу приказали удалиться в орловское поместье Сабурово-Каменское и «сидеть там безвыездно».

Родине фельдмаршал уже ничем помочь не мог. По меткому выражению мемуариста Вигеля: «Последний меч Екатерины, видно, слишком долго лежал в ножнах и оттого позаржавел».

Узнав, что барин едет в Сабурово доживать, крестьяне взвыли. И было отчего – Михаил Федотович слыл ярым крепостником. В своей усадьбе он вел себя как государь: кого хотел – казнил, кого хотел – миловал. Даже