называли Анну подруги, был сорван отцом и отдан генералу Керну… Анна Полторацкая и генерал Ермолай Керн обвенчались 8 января 1817 года по всем правилам. Буквально на следующий день юная жена написала в своем «Дневнике для отдохновения»:

«Его невозможно любить – мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его».

Дальше – хуже. Муж опостылел Анне до невозможности, ей казалось, что он, словно вурдалак, высасывает из нее кровь, отнимает молодость и красоту. Кроме того, Ермолай Керн «назначил» своего племянника «присматривать» за Анной: фактически на протяжении нескольких лет девушка находилась под домашним арестом.

Отношение к мужу Анна перенесла и на совместных детей. Родившуюся в 1818 году дочь Екатерину молодая мать никогда не ласкала и при первой возможности отправила в Смольный институт. Когда в 1825 году умерла четырехлетняя дочь Анна, M-me Kern была почти равнодушна. Гораздо больше страданий ей принесла смерть младшей дочери Ольги, скончавшейся в 1833 году в возрасте семи лет.

Анна вела ту жизнь, которую больше всего не любила, даже презирала. Жизнь супруги армейского генерала-солдафона, жизнь по разнарядке, «согласно назначению». Ермолаю Федоровичу постоянно приходилось менять гарнизоны, семья следовала за ним. Керны жили в Елисаветграде (ныне – Кропивницкий), Дерпте, Пскове, Риге.

Отдушиной для Анны Петровны стало общение с молодыми людьми. К тому моменту «пригляд» со стороны мужа ослаб, племянник удалился восвояси, генеральша получила относительную свободу. Так в ее жизни появился офицер Егерского полка по прозвищу Шиповник, затем помещик Аркадий Родзянко, еще некие мужчины.

Особо памятной стала поездка в начале 1819 года в блестящий Санкт-Петербург, где в доме своей тетки Елизаветы Олениной она слушала басни Крылова в исполнении автора и впервые увидела 20-летнего поэта Александра Пушкина. «Чудное мгновение» было коротким: первое общение Пушкина и Керн длилось совсем недолго, Александр Сергеевич ей показался грубоватым. А вот Пушкина покорила красота Керн и та непосредственность, которую многие сочли бы не совсем приличной, но которая сильно отличала Анну от чопорных петербургских красавиц.

Немного позднее Аркадий Родзянко познакомил Керн со стихами Пушкина, и отношение Анны к «тому смуглому юноше» кардинально изменилось. Она была совершенно очарована светом гения.

В июне 1825 года Пушкин находился в ссылке в своем имении Михайловское. Керн в то же время гостила по соседству у тетушки в Тригорском. Пушкин атаковал Анну письмами с просьбой навестить его, и та сдалась. Она проведала поэта «в глуши, во мраке заточенья», принесла ему «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь».

Увы, такие поездки сильно отражались на репутации Анны Петровны как приличной женщины. Знакомые судачили все громче и громче, но M-me Kern не обращала на это внимания. Она хотела получить то, чего ее лишил старый скучный муж.

В том же самом 1825 году в Риге Анна закрутила роман со своим двоюродным братом, близким другом Пушкина Алексеем Вульфом.

Скрытная жизнь окончательно надоела Анне Петровне. Она переехала в Петербург, по сути, во всеуслышание заявив о том, что бросает мужа. По тем временам – неслыханный поступок, своего рода похороны репутации приличной женщины. Для света генеральша Керн стала «отверженной», однако Анне Петровне уже совершенно все равно. Она хотела одного – любить и быть любимой.

Вместо того чтобы вращаться в светском обществе, дама общалась с высшим цветом отечественной культуры. В ее друзьях числились Антон Дельвиг, Михаил Глинка, Дмитрий Веневитинов, Федор Тютчев, Александр Никитенко. У Анны было немало увлечений, но двух мужчин она выделяла всегда. К первому, Алексею Вульфу, возвращалась как жена (хотя женаты они не были), ко второму – Александру Пушкину – как муза, добрый друг, поклонница таланта.

В 1836 году Анна Петровна влюбилась в своего троюродного брата, шестнадцатилетнего кадета Первого петербургского кадетского корпуса Сашу Маркова-Виноградского. Анна полностью посвятила себя новому чувству, совершенно отказалась от светской жизни.

А что же Пушкин? Окончательно благосклонности Керн поэт смог добиться в 1828 году, о чем в грубой форме написал другу Сергею Соболевскому. Вообще, стеснение по отношению к Керн для Александра Сергеевича было нехарактерно. Какими только словами он ее не обзывал!

Поэту, как это ни прискорбно, было отчасти свойственно то самое мировоззрение в отношении женщин, которое и заклеймило Керн, лишило ее репутации. При этом близко общаться с ней Пушкин всегда был рад.

Из-за безденежья в 1830-е годы Анна решила перевести книгу Жорж Санд и не придумала ничего лучше, чем написать Пушкину с просьбой помочь пристроить перевод в издательство Смирдина. Наталья Николаевна переслала письмо Александру Сергеевичу. Тот ответил с явным раздражением:

«Ты мне переслала записку от M-me Kern; дура вздумала переводить Занда и просит, чтоб я сосводничал ее со Смирдиным. Черт побери их обоих! Я поручил Анне Николаевне отвечать ей за меня, что если перевод ее будет так же верен, как она сама верный список с M-me Sand, то успех ее несомнителен…»

Когда Пушкин женился на первой красавице Петербурга, он и слышать не хотел о своих старых романах, тем более связи с какой-то генеральшей. Но Керн продолжала хорошо относиться к семье Александра Сергеевича, боготворить его самого.

Смерть Пушкина подействовала на Керн не так сильно, как можно было ожидать: не сохранилось ни одной строчки Анны Петровны, посвященной этому событию. Скорее всего, такое «равнодушие» связано с проблемами, обрушившимися на Керн в конце 30-х годов.

За любовь к кадету пришлось дорого заплатить. Отец отказался от дочери, лишил ее наследства.

В самом начале 1841 года умер муж Анны Петровны, чего она ждала и вымаливала много лет. Керн стала свободной, а 25 июля 1842 года она венчалась в церкви со своим любимым и взяла его фамилию – Маркова-Виноградская. После этого лишилась еще одного финансового ручейка – генеральской пенсии. С этого момента в жизнь Анны Петровны окончательно и бесповоротно приходит бедность. Чтобы как-то свести концы с концами, супруги безвылазно жили в глубокой провинции – близ уездного города Сосницы Черниговской губернии, в стареньком доме деда Анны Петровны.

Лишь в 1855 году перед Марковыми-Виноградскими забрезжил свет надежды. Александр Васильевич получил место столоначальника в Петербургском департаменте уездов. В столице семье пришлось очень тяжко. Анна Петровна вынуждена была подрабатывать переводами.

Через 10 лет Александр Васильевич вышел