Лицо у меня вытягивается. Большой Луи замечает это.

— Тебе надо научиться сдерживаться. — Луи снимает с пальцев пластыри и скатывает в шарик. — Больше он тебе такого не позволит.

— Значит, в следующую пятницу я здесь? — До меня не сразу доходит смысл его слов.

— Ну да, — нехотя отвечает Луи. — Где же еще.

Всю ночь я ворочаюсь с боку на бок, злюсь и никак не могу успокоиться. Я вернулась домой очень поздно, и мы с Джо крупно поругались. Когда я наконец засыпаю, мне снятся кошмары. Разумеется, все они связаны с игрой.

Во сне я в Лас-Вегасе и играю ва-банк. На карту поставлено все: близкие мне люди, дом, деньги, даже одежда, которая сейчас на мне. Мой противник — Дин Мартин. Не прощелыга в коричневом кожаном пиджаке, а настоящий Дин Мартин — с миндалевидными глазами, и иссиня-черными волосами, и с бутылкой бурбона в кармане. Рядом с ним сидит Фрэнк Синатра в безукоризненном костюме, весь порочный и суровый. Багси Сигел тоже тут. Вся троица дразнит меня, перешептывается и хихикает. Терпение мое на исходе, в голове мутится. Я не могу сосчитать, сколько будет дважды два. Я знаю: мои шансы прикупить нужную карту всего лишь один к десяти, но мне очень хочется сделать настоящую ставку. В раздумье я поглаживаю подбородок, и под руками у меня скрипит щетина. Пока мы играли, у меня начала расти настоящая борода, как у папы. Я сгребаю все мои фишки — огромную кучу — и слышу свой голос: «Ва-банк. Ставлю все, что у меня есть».

* * *

— Что случилось? Проснись. Что с тобой?

Джо трясет меня как грушу. Оказывается, я кричала во сне. Первое, что приходит в голову, — опять меня навестили Боно и Эйдж. Хотя нет, не похоже. Лицо мокрое от пота, глаза полны слез. Джо говорит, что я вопила: «Ривер, ривер!» — и пыталась исполнить припев к «Моему пути».

Джо убегает в ванную за водой, а я постепенно прихожу в себя. Мало-помалу ко мне возвращается чувство реальности. Я поставила на кон пятьдесят фунтов и выиграла. В мгновение ока. Но я ведь могла проиграть все. И я даже не думала о конкретной сумме. Меня захватил сам процесс. Я трепетала от восторга и ужаса. Никогда не испытывала ничего подобного.

* * *

— Пришла в себя?

— Да. И прости меня.

— За что? — сухо спрашивает Джо.

— За вчерашний вечер. За то, что пришла так поздно. За то, что выключила мобильник, что разбудила тебя. Наконец, за то, что чуть не проиграла все наши деньги.

— Мне казалось, ты выиграла.

— Выиграть-то я выиграла. Но могла проиграть больше ста фунтов.

Джо как-то странно смотрит на меня. Будто видит впервые.

— Я-то думал, ты всегда знаешь, что делаешь. Ты же предпочитаешь действовать наверняка.

— Ты серьезно?

— Разумеется. Ты вроде адвоката. Никогда не задашь вопрос, ответ на который не знаешь заранее.

Не промолвив более ни слова, Джо отправляется в душ. Когда он опять появляется в спальне, мокрый и распаренный, мне ужасно хочется приласкаться к нему. Вот проскользну к нему под полотенце, прижмусь всем телом и всей кожей почувствую его тепло. Но ведь он меня отпихнет. Мне хочется еще и еще раз попросить прощения. Я виновата. Меня допоздна не было дома, я показала себя такой эгоисткой. Да еще и «Крысиная стая» — зачем было рассказывать Джо про нее?

Вместо всего этого я говорю:

— Ты сегодня днем занят?

— Не очень. Работы немного, если ты это имела в виду.

— Тогда отвези меня, пожалуйста, в Брайтон. Пора мне повидаться с Фрэнком.

* * *

Фрэнк ничем не может мне помочь. Он очень рад, что я заглянула на огонек и что не перестала с ним разговаривать. Но папиных фотографий у него, наверное, нет.

— Откуда им взяться? — Марджи выражает свои мысли лаконично. — У Фрэнка их нет.

— Нет так нет, — я поворачиваюсь к Фрэнку, — я все понимаю. Только… знаешь… я повстречалась с человеком, который может мне помочь найти его. Фото бы очень пригодились. Вдруг… у мамы остались какие-нибудь снимки. В ее вещах.

Фрэнк мрачен и удручен. Его радость улетучилась, словно воздух из проколотой шины.

— Не знаю, — говорит он уныло. — Что-то такое мне вроде попадалось…

— Фрэнк. Ты ведь не обязан. Не вороши опять прошлое.

— Попадалось? — Я гляжу то Фрэнка, то на Марджи. — Значит, что-то есть… Фрэнк, умоляю, покажи.

— Идем, — Фрэнк смотрит на перила лестницы, — надо посмотреть наверху.

Марджи открывает рот, желая возразить, но Фрэнк внезапно свирепеет и велит ей заткнуться. Впервые в жизни я слышу, чтобы он повысил голос на сестру. От удивления я чуть не падаю со стула.

Вслед за хозяином дома я направляюсь к лестнице.

— Ничего, если вам придется подождать? — извиняется Фрэнк перед Джо.

Джо говорит, что подождет.

Давненько здесь не ступала моя нога. На перилах так и осталась вмятина — здесь я острым концом линейки когда-то выцарапала свои инициалы. Моя комната почти не изменилась. Кровать, как и раньше, застлана одеялом с изображением Солнечной системы, а на шкафу стоит мой надувной глобус. Еще один старый знакомый.

— Ух ты, — я снимаю глобус со шкафа и надуваю его, — глазам своим не верю. Ты его сохранил. Слава тебе господи.

В ответ на мое богохульство Фрэнк недовольно морщится.

— С этой штукой ты просиживала часами, — говорит он печально, — все выискивала места, где сейчас твой папа и куда ты отправишься сама, и рассчитывала, сколько времени это у тебя займет.

— Если идти пешком. — Мне делается как-то неловко. — Я, помню, рассчитала, за сколько дней дойду до Невады.

— А результат ты помнишь?

Я ни секунды не раздумываю.

— Триста двадцать семь дней. Если шагать по восемь часов в день со средней скоростью 2,24 мили в час.

Фрэнк широко улыбается.

— На полпути тебя сразила бы усталость.

— Пожалуй. — Я улыбаюсь в ответ.

Фрэнк присаживается на краешек кровати и делает мне знак сесть рядом с ним. Я знаю: сейчас последует очередное поучение насчет бессмысленности поисков папы. И не надоест же человеку.

— Ты всегда была очень пытливым ребенком, — нежно говорит Фрэнк. — Всегда хотела найти ответы на все вопросы.

— Да неужто?

— Хотела, хотела. Нос вечно уткнут в книжку.

— Джо говорит: я никогда не задаю вопросов, на которые не знаю ответа. Словно адвокат какой.

— Не согласен. — Фрэнк разглаживает складку на брюках. — Просто мы делаемся старше и замыкаемся в себе. Пока мы молоды, мы принимаем как должное, что один вопрос влечет за собой другой. Стоит чуть постареть, как нам подавай окончательные ответы. Несомненные факты. А их не так уж много.