— Приветствую, Валентин Владимирович. Через час полковник Орлов будет у вас. Да, все в порядке, — опустил трубку на рычаг и открыл лежавшую перед ним папку.

— А вот это вам, — протянул Алексею заполненный бланк с печатью. Там значилось, что полковник запаса Орлов призывается на военные сборы, и стояла подпись военного комиссара.

— Это для жены и коллег на работе, — добавил генерал. — Где у нас ГРУ, знаете?

— На Гризодубовой, — сунул повестку в карман Орлов.

— Тогда желаю удачи, — пожал руку. — Я на вас надеюсь.

Глава 39. Операция «Пилигрим»

Камуфляжной окраски «Ми-8» без опознавательных знаков, вращая лопастями, несся меж отрогов горного коридора в направлении провинции Бадахшан. В дребезжавшем грузовом отсеке на откидной скамейке сидел Орлов с темной наметившейся бородкой и в домотканой накидке. Из-под нее виднелись жилет с длинной серой рубахой, дополнявшиеся широкими складчатыми штанами и верблюжьим пакулем[31]. У ног, обутых в сандалии, стоял туго набитый хурджин[32]. В иллюминаторе мелькали бурые скалы, внизу, среди песчаных отмелей, змеилась под солнцем река Пяндж.

Во время недельного пребывания на спецобъекте ГРУ в Подмосковье его подробно ознакомили с планом операции под кодовым названием «Пилигрим» и предъявили фотографию подлежавшего выводу агента. На снимке был капитан пакистанской армии в черном берете, похожий на молодого Кикабидзе из фильма «Мимино».

После по оперативным источникам ознакомился с текущей обстановкой в Афганистане. Из открытой печати Алексей знал: после вывода советских войск там с новой силой разгорелась гражданская война. Одна часть душманов во главе с Ахмад Шахом Масудом образовала Северный альянс, а вторая примкнула к движению «Талибан», получив военную поддержку США. В ходе ожесточенных боев талибы захватили Кабул, провозгласив «Исламское государство», но войска альянса, удерживая часть территорий, активно вели боевые действия.

Теперь ему стало известно об устройстве нового государства, его военных формированиях, а также местах дислокации.

Предметно изучил Орлов и карту местности, по которой предстояло добираться в Файзабад и обратно, хорошо запомнил маршрут. А еще, занимаясь по несколько часов в день с преподавателем, освежил знания языка пушту, местные обычаи и традиции. Затем военный борт с грузом перебросил его на российскую базу в Душанбе, где московского гостя на аэродроме встретил начальник разведки российской базы.

Доставив прилетевшего к себе, подполковник (фамилия его была Марков) сообщил, что через таджикско-афганскую границу Орлова перебросят по воздуху, десантируют в пустынном месте в семидесяти километрах от Файзабада и заберут оттуда, как только получат сигнал.

— А теперь самое главное, — открыв сейф, развернул разведчик на столе лист плотной бумаги. — Это план города. Вот здесь, — взял в руку карандаш, — тюрьма, через две улицы, рядом с медресе, военная комендатура.

Следующим утром, едва забрезжил рассвет, окрасив в пурпур край неба, с аэродрома поднялся вертолет, взяв курс в сторону границы.

…После очередного поворота «Ми-8» сбросил скорость, из пилотной кабины возник бортмеханик и, кивнув Орлову, встал у входного люка. Через несколько секунд машина, зависнув в воздухе, просела, механик откатил дверь в сторону, и пассажир в реве двигателей выпрыгнул с багажом наружу, пригнулся и рванул в сторону. Стальная же птица, взмыв на сотню метров, развернулась и унеслась обратно.

Тяжело дыша, Орлов добежал до ближайшей скалы, укрылся в ее тени и внимательно осмотрелся. С двух сторон расстилалась дикого вида долина с нагромождениями камней, осыпями да тощими кустарниками саксаула, кое-где расцвеченными тамариском.

Отгреб гравий у приметной скалы, вынул из хурджина тяжелый сверток, закопал и тщательно разровнял место. Потом вскинул сумку на плечо и, обходя открытые места, двинулся вдоль высохшего русла. Много веков назад по этому горному коридору проходил Великий шелковый путь, связывавший Восточную Азию со Средиземноморьем, ныне заброшенный и забытый.

Когда солнце поднялось в зенит, Алексей остановился на привал в глинистой промоине, затененной кустами полыни, где подкрепился испеченной в тандыре кукурузной лепешкой, запив водой из тыквенной фляги. По виду он ничем не отличался от пуштуна-бедняка: одежда была изрядно потрепана, сандалии вырезаны из автомобильной покрышки, хурджин пошит из облезлого ковра.

В мешке имелись еще несколько лепешек, сухой козий сыр и дюжина мелких редек, жестяной котелок, два брикета дешевого прессованного чая (один начатый) и коврик для намаза. Во внутреннем кармане жилета, заколотом булавкой, тонкая пачка засаленных купюр, а в потайном кармашке штанов — половинка монеты. Под рубахой, за поясом, в ножнах, остро заточенный пастуший корд.

К вечеру, вырезав из корня арчи посох, Орлов прошагал примерно тридцать километров и, когда на горы опустилась ночь, переночевал в скальной расщелине, из которой вытекал ручей, затеплив небольшой, из сухих веток, костерок. Вскипятил в котелке воды, заварил чай, выпил его с лепешкой, а потом, завернувшись в накидку, уснул под тоскливый вой шакала, лившийся откуда-то сверху.

Проснувшись на утренней заре, лазутчик умыл лицо, перекусил сыром, наполнил из ручья флягу, заткнув пробкой, и продолжил путь. На третьи сутки, к вечеру, он поднялся из коридора по уступам на горную гряду, за которой в зеленеющей долине протекала довольно широкая река. Ее пересекал сопряженный с горным серпантином, широкий, на каменных быках мост, на котором он заметил движение.

— Файзабад, — сняв с головы пакуль, утер Алексей вспотевший лоб. Трудный переход дал себя знать: сандалии с одеждой еще более истрепались, на обожженном солнцем лице курчавилась борода, что было ему на руку.

Подобравшись скальной россыпью ближе к дороге, по которой изредка пылили грузовики, шагали вьючные верблюды или ехали дехкане на ослах, он дождался спускавшейся вниз отары. Несколько десятков блеющих курдючных овец сопровождал оборванный старик с мальчиком. Они то и дело метались по сторонам, возвращая разбегавшихся.

— Я помогу! — присоединился лазутчик к пастухам и с криками «хоп-хоп!» замахал сзади посохом.

Как он и предполагал, за мостом всех следующих в город проверяли вооруженные моджахеды. Рядом стоял еще советский «УАЗ» без тента, с турельным пулеметом и продернутой лентой, в тени которого трое играли в кости, а еще двое выборочно осматривали транспорт и грузы. Пыльная отара, над которой вились оводы, их внимания не привлекла.

— Пошли! — махнул рукой старший, с зеленой повязкой на лбу, и бурый поток зацокал дальше. Показалась окраина с пирамидальными тополями, плотно застроенная глинобитными домами за высокими дувалами, свернули на одну из улиц. Впереди размеренно шагали три верблюда с вьюками, пережевывая жвачку. Первого в поводу вел кривоногий бородач в чалме и полосатом халате, на последнем покачивалась темная фигура в парандже, сзади, высунув язык, бежала собака.

«Не иначе, в караван-сарай», — подумал Орлов, понемногу отстав от стада.

Вереница меж