Сохранился отрывок — довольно большой, в 325 строк — из тогда же написанной поэмы. Конец и начало отсутствуют, отсутствует и название; сейчас поэма широко известна под названием «Битва при Мэлдоне». В ней рассказывается, что в обмен на мир викинги запросили дань с англов; рассказывается о гордом отказе Бьортнота, о вызове на битву, о защите «брода», о коварном предложении викингов, о переправе, а также о последнем сражении Бьортнота, о том, как выпал из его раненой руки меч с позолоченной рукоятью, и о том, как язычники изрубили мертвое тело топорами. Конец сохранившегося фрагмента — точнее, вторая его половина — повествует о последней обороне дружины Бьортнота. Нам открываются имена, деяния и речи многих участвовавших в битве англских воинов.

Герцог Бьортнот был защитником монахов и покровителем церкви — особенно аббатства Эли. После битвы аббат Элийский принял тело павшего и похоронил в своем аббатстве. Голова Бьортнота не была найдена; вместо нее в гроб положили восковой шар.

Согласно позднему и не вполне исторически достоверному документу XII века под названием Liber Eliensis аббат Элийский со своими монахами сам отправился на поле боя за телом. Но в приведенной ниже поэме предполагается, что аббат и его монахи добрались только до Мэлдона, откуда вечером после битвы послали на поле боя, находившееся в некотором удалении, двух подданных Бьортнота. Посланцы взяли с собой: телегу, чтобы привезти в Мэлдон тело Бьортнота. Оставив телегу у брода, по которому переправились накануне викинги, они принялись искать тело. И с той, и с другой стороны пало весьма много воинов. Тортхельм (в просторечии Тотта) — молодой еще человек, сын менестреля; его голова забита старыми песнями о древних героях Севера, таких, как Финн, король фризов, Фрода, король хадобардов, Беовульф, Хенгест и Хорса (согласно английской традиции, Хенгестом и Хорсой звали предводителей английских викингов в дни Вортигерна, которого англы называли Виртгеорн). Тидвальд (сокращенно Тида) — старый кеорл, простой фермер, который повидал на своем веку немало битв и сам сражался в английских отрядах обороны. Ни Тортхельм, ни Тидвальд в самой битве не участвовали. Оставив телегу, они порознь направляются на поиски тела. Наступают сумерки. Ночь предстоит темная — небо затянуто тучами. Наконец Тидвальд снова встречается с Тортхельмом; тот бродит по полю битвы, покрытому телами убитых, и грезит.

Из старой поэмы заимствованы гордые слова Оффы, сказанные им на совете перед битвой, и имя благородного юноши Эльфвина (потомка древнего мерсийского рода) — Оффа упоминает об Эльфвине и о его мужестве. Из поэмы взяты также имена обоих Вульфмаров: один — племянник Бьортнота, другой — младший сын Вульфстана, павший близ Бьортнота вместе с Эльфнотом под топорами викингов. Ближе к концу сохранившегося обрывка поэмы старый ратник Бьортвольд[22], готовясь умереть в последней отчаянной схватке, произносит знаменитые слова, которые заключают в себе самую суть героического кодекса прошлых эпох. Это те самые слова, которые бормочет в полусне Тортхельм:

Hige sceal þe heardra, heorte þe cenre,

mod sceal þe mare, þe ure mægen lytlað.

(«Воля будет крепче, сердце отважней, дух выше, по мере того как иссякают наши силы».)[23]

Подразумевается — и это вполне вероятно, — что эти строки не принадлежат автору поэмы, но являются неким древним и чтимым выражением героической воли; тем больше причин было у Бьортвольда действительно произнести их в последний час.

Третий голос, который вступает после Dirige, пользуется рифмой, что как бы предвещает близкий конец героического аллитеративного песенного лада. Поэма «Битва при Мэлдоне» написана свободным аллитеративным стихом и является самым поздним из сохранившихся отрывков старинной английской героической поэзии менестрелей. Приведенная здесь современная поэма написана тем же размером и на тот же лад — разве что более вольно (и то едва ли) обращается с традиционными правилами; правда, надо отметить, что этот размер и лад используются здесь в диалоге, что необычно.

Рифмующиеся строки — эхо стихов, сохранившихся в Historia Eliensis и относящихся к королю Кануту:

Merie sungen ðe muneches binnen Ely,

Ða Cnut Ching reu ðer by;

Roweð, Cnihtes, noer ðe land,

And here we þes muneches sæng.

В темноте слышны неуверенные шаги и шумное дыхание. Внезапно раздается громкий и резкий оклик:

Тортхельм

Стой! Кто ты? Что тебе нужно?

Черт тебя носит в такую темень?

Тидвальд

А, Тотта! Твои зубы

такую дробь во тьме отбивают,

что без труда узнал тебя я.

Тортхельм

Неужто ты, Тида? Мне мнилось, время

едва ползет. Здесь, во тьме, меж мертвых,

так странно. Один я смотрел и слушал,

покуда не стали вздохи ветра

в ушах моих шепотом душ ушедших.

Тидвальд

А перед глазами небось кружится

навье да нежить? Ночь нынче незряча,

луна села. Но ты попомни

мои слова: наш владыка где-то

неподалеку...

Из фонаря Тидвальда на землю падает слабый луч света. Слышен крик совы. В луче света на мгновение появляется темный силуэт и пропадает. Тортхельм вскакивает и опрокидывает фонарь, поставленный Тидвальдом на землю.

Ну, что там снова?

Тортхельм

Помилуй, Боже! Ты слышал?

Тидвальд

Тотта,

ты не в себе; твои страхи

творят врагов из тьмы и тумана.

Брось-ка бояться да помоги мне!

Тяжелый труд нам достался. Трупы

ворочать трудно. Сколько их пало —

тщедушных, тучных, сильных и слабых...

Поменьше думай о духах, друже,

и не болтай о них. Бред краснобаев

забудь. Под землю убрались духи,

а нет — Бог взял их, и страх напрасен.

В дни Водена выли близ битвищ волки,

но ныне в Эссексе нет их — опричь

волков двуногих. Перевернем-ка

вот этого...

Снова ухает сова.

Тортхельм

Плохое это знаменье, Тотта.

Добра не жди... Но нет, не дрожу я,

не слабну от страха. Глупцом волен

меня считать ты, но муж оружный —

и тот оробел бы, бродя во мраке

меж мертвых, могильного сна лишенных,