с энтузиазмом жертвовали свои драгоценности, и в итоге Моше остался единственным распорядителем казны и подрядчиком на строительство[692]. Впоследствии это обстоятельство чуть не ввергло Моше в большие неприятности.

Пока Моше беззаветно трудился в должности генподрядчика у Бога, энтузиазм у народа заметно поубавился. На Моше уже посматривали довольно косо, и, как это обычно бывает при возведении крупным подрядчиком строительных объектов, за спиной у Моше обыватели перешептывались: «Смотрите-ка, шею какую наел!» («И ножищи… поди плохо, жрет и пьет за наш счет!» – добавлено у Луиса Гинцберга), на что ему отвечали: «А что ты думаешь: кто контролирует строительство мишкана, нищим останется?!»[693]

Соответственно, строительство не могло не привлечь повышенного внимания вкладчиков. Уже когда строительство скинии было благополучно завершено и был проведен аудит, Моше пришлось отчитываться перед народной финансовой инспекцией. Бухгалтерия, как назло, не сходилась: он не учел 1,775 шекелей, потраченных на статью расходов «золотые крюки» (Шмот 38:28). Моше не сомневался, что народ обвинит его в воровстве, однако то ли сама Шехина демонстративно повисла на крючках, то ли ему чудесным образом явились крюки, напомнив Моше, на что пошли деньги[694].

В итоге Моше чудом избежал народного гнева. Как поступили бы обманутые вкладчики с предполагаемым расхитителем, к которому к тому же питали не самые теплые чувства, можно только догадываться.

«А что ты думаешь: кто контролирует строительство мишкана, нищим останется?!»

Таким образом, святая Тора являет нам не только модель строительства и изыскания финансовых средств, но и преподает нам важнейшие финансово-экономические уроки: 1) Строительство предпочтительно осуществлять акционерному обществу, где партнеры несут равную ответственность перед вкладчиками. 2) Поскольку к главному подрядчику нередко прилипает часть выделенных на строительство средств, то лучше всего, когда аудитом счетов занимаются несколько партнеров независимо друг от друга (а еще лучше, когда приглашают независимого внешнего аудитора, поскольку партнеры могут вступить в сговор).

Пкудей

В последней главе книги Шмот снова рассказывается о том, как и из чего изготавливалась скиния. Остановимся на одном важном элементе проекта.

◾ Херувимы и современность

На крышку Ковчега Завета в святилище Господь потребовал водрузить двух золотых херувимов: «Чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; [выдавшимися] из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими [будут] друг к другу: к крышке будут лица херувимов лицами своими [будут] друг к другу: к крышке будут лица херувимов» (Шмот 25:18–20). Оставим в стороне вопрос, как в святейшем месте могли появиться скульптурные изображения, хотя одной из десяти заповедей нам строжайшим образом велено не делать никаких изображений, и попробуем понять, как они выглядели.

Толком этого никто не знает. Из вышеприведенного описания р. Каттина сделал вывод, что херувимы представляют собой переплетенные тела. Не случайно безграмотные язычники, вошедшие в Храм и увидевшие два переплетенных тела херувима, были разочарованы. Они решили, что евреи, претендующие на верность заповедям Божьим, не только разместили в Храме скульптурные изображения, да еще созерцают с вожделением обнаженные тела. В итоге язычники сразу евреев запрезирали[695]. Во время странствий левиты переносили на себе всю священную утварь скинии, в т. ч. и херувимов. И на всякий случай, чтобы красивые тела херувимов никого не соблазняли, их покрывали материей. Даже сами левиты, когда покрывали их материей, не должны были глядеть на них. Однако во время праздников покров убирался, и херувимы демонстрировались народу как символизирующие любовь мужчины и женщины. Р. Нахман сравнил их с невестой, которая поначалу скрыта в доме ее отца и мужу не открывается, но, перейдя в дом свекра, уже не скрывает внешности[696].

Однако Раши полагает, что херувимы – это вовсе не мужчина с женщиной, а классический образ детей с крылышками[697]. Так полагал и р. Аббаху, но р. Абайе поинтересовался, как же тогда в Иехиезкель 10:14 написано, что лицо херувима «человеческое»? Р. Аббаху объяснил, что у Йехиезкеля речь шла о взрослом херувиме (именно так он понял слово «человеческое»), а тут о ребенке[698].

Ибн Эзра полагает, что это просто два юноши[699]. За интерпретацию в духе двух обнимающихся крыльями юношей Ибн Эзре сейчас могли бы впаять статью о пропаганде нетрадиционных отношений.

В любом случае в истолковании наружности херувимов выделяется гендерно-эротический аспект. Однако необходимо соблюсти политкорректность в духе европейских норм прав человека и в обеспечение всесторонней актуальности библейской истины. Поэтому нам никто не мешает предположить, что херувимы представляют собой еще и сплетенных в страстном объятии двух миловидных девушек.

Однако благонамеренный гражданин, руководствуясь традиционными консервативными ценностями, ничего этого предположить не может и будет считать херувимов бесполыми ангелами. Маймонид видел педагогическую задумку в размещении херувимов в святилище: народные массы не должны были верить, что ангел – это образ Божий. А как раз два ангела, полагал он, препятствуют такой вере: Бог един, и Он сотворил ангелов[700].

Ну и, разумеется, вопрос вызывает ст. Шмот 28:20: «Лицами своими [будут] друг к другу: к крышке будут лица херувимов». Как можно смотреть одновременно вперед, друг на друга и вниз, на золотую крышку-подножие? Это не очень понятно, если только не считать ангелов страдающими расходящимся косоглазием (экзотропией). Но предполагать, что у ангелов могут быть офтальмологические проблемы, тоже было бы странно. Вопрос, естественно, заинтересовал мудрецов. И начался увлекательный спор[701]. Р. Йоханан утверждает, что херувимы смотрели друг на друга. Р. Элеазар полагает, что они смотрели на крышку. И аргументировал свою позицию вопросом: разве не написано, что они смотрели на крышку – как они тогда могли смотреть друг на друга? Р. Йоханан объяснил, что речь идет о двух разных периодах: когда они повиновались воле Божьей. Иногда они глядели на крышку, а иногда – друг на друга. В свою очередь р. Йоханан задал контрвопрос: разве не написано, что они смотрели друг на друга? Р. Элиезер ответил, что отчасти они глядели друг на друга, а отчасти на крышку, демонстрируя широкое поле зрения. В подтверждение своего тезиса он сослался на прозелита Онкелоса, учившего, что херувимы вообще вертели головами в зависимости от Божьих пожеланий. В рамках последнего объяснения херувимы, разумеется, могли глядеть куда угодно в любое время.

Есть еще и увлекательная загадка относительно расположения двух херувимов в будущем храме Шломо (Соломон), но пока мы размышляем о скинии. Дай бог, доберемся когда-нибудь и