ее на спину, дотащил до фуры и закинул внутрь. Потом сделал еще ходку. На этот раз приволок два деревянных бочонка. Взамен алькатрасовцы получили холщовую сумку, до отказа чем-то набитую.

Когда их уазик отъехал, к фуре подошел Левша. Ни слова не говоря, он протянул фирмачу свой рюкзак, а тот вручил ему такой же, но с иным содержимым.

Когда подошла очередь коммунаров, Пятак велел новоприбывшим оставаться на месте, а сам направился к автолавке. Быстро переговорил с обменщиком и крикнул:

— Мужики, несите мешки! И бурдюк не забудьте!

Кабан с Луцыком, не привыкшие к таким нагрузкам, с трудом дотащили поклажу до фуры. В обмен был получен цинк с патронами.

— А ножик? — спросил Пятак.

— Ах да, — фирмач вытащил из брючного кармана перочинный нож и вручил его коммунару. — Смотри, не порежься.

— Спасибо за заботу, — съязвил тот.

Левша попросил подвезти его:

— Вы же все равно по прямой поедете… Мне тут недалеко, подбросьте до озера, а дальше я уже сам. Пешочком.

— Откуда ты знаешь, куда мы едем? — насторожился Пятак.

— Ну вам же нужно добраться до места высадки.

— Ну…

— Гну! Недавно буря была, значит, контейнер опять с неба рухнул. Вы решили его скоммуниздить. Отправили за ним людей на грузовике. Те уехали и не вернулись. Вот вы их и ищете.

— Подожди-ка, а кто тебе об этом рассказал?

— Я просто выстроил логическую цепочку.

— Да ты прямо как тот сыщик из фильма… Ну такой, в смешной шапке и с трубкой…

— Шерлок Холмс?

— Точно! Так ты что же, знаешь, где приземлился контейнер?

— Конечно. Я там уже побывал.

— И что?

— И ничего. Пусто там.

— Все равно не мешало бы проверить.

— Так что, подбросите?

— Не вопрос.

В дороге Левша то и дело прикладывался к бутылке, а когда не пил, то дремал.

— И где мы их искать будем? — спросил Луцык, тоскливо оглядывая бескрайние просторы Карфагена.

— Поездим, посмотрим. Может, найдем какой-то след, — ответил Пятак.

— И часто у вас люди пропадают?

— Бывает. Тут много хищников бродит. Да и зомби тоже никто не отменял. А люди, они те еще звери…

— Ты про урок?

— Не только. Вот полгода назад пошли двое наших на охоту, повздорили, и один другого ножичком пырнул. Вернулся в Маяковку как ни в чем не бывало, говорит, потерял из виду напарника, тот и исчез куда-то. А ближе к вечеру жене все разболтал, а та Лаптеву донесла… Мужика прогнали из Маяковки. А в Алькатрасе его так и ждали.

— Да, дела…

Рана Кабана стала кровоточить. Заметив это, Джей разбудила дремавшего Левшу и попросила у него немного самогонки для дезинфекции. Тот молча протянул ей бутылку. И даже пожертвовал свой неожиданно свежий, что трудно вязалось с неряшливым видом его хозяина, носовой платок, который пошел на перевязку. По завершении медицинской процедуры бутылка вернулась к хозяину, а пациент получил совет хотя бы несколько дней не таскать тяжести.

— Слушаюсь! — ответил со вздохом Кабан.

— А как вообще себя чувствуешь? — спросила Джей.

— Иду на поправку. Травки доктора Кеворкяна здорово помогают. Только что-то пальцы немеют.

— Значит, на басу ты не скоро сможешь играть…

— Увы! Такая вот незадача.

— А помните, как я в слэме руку сломал? — встрял Луцык.

— Еще бы не помнить такое, — закивал Кабан. — На панк-утреннике в «Джеррике» дело было. И как только ты так умудрился?

— Не помню. Бухой был в зюзю.

Вообще-то «Клуб имени Джерри Рубина», или в простонародье «Джеррик», считался островком трезвости. Этот андеграундный клубешник, расположенный в подвале жилого дома рядом с метро «Академическая», открылась в 1992 году, на самой заре демократии в России. Кто там только не выступал! Мажорные панки «Наив» с вечно пьяным вокалистом Чачей; угрюмые калининградцы «Комитет Охраны Тепла»; наш посконный «Калинов мост»; эстонские панки «JAMKE»; музыкант и радиоведущий дядя Саша Лаэртский; «Четыре таракана» в злотом составе; трубадуры из «Distemper»; поэт-мистик и рок-шаман Ник Рок-Н-Ролл; мастера гангстерского джаза «Пакава Ить»; «Последние танки в Париже»; Роман Неумоев; «Химера» — да всех и не упомнишь.

Клуб изначально задумывался как оплот стрэтэйдж-движения, пропагандирующего здоровый образ жизни, но русские панки плевать хотели на ЗОЖ. Угар внутри стоял нешуточный. «Изгои» тоже планировали выступить в «Джеррике», но в дело вмешался случай. На одном сейшене Луцык случайно наблевал на мирно пасущегося у сцены Сида Спирина из группы «Четыре таракана». Обиженный стукнул директору заведения Лане Ельчаниновой, и выступление группы отменили. А на своей репетиционной базе «Изгои» повесили на стену плакат с изображением стукача и метали в него дротики.

— Да, было время… — ностальгически протянул Луцык, чувствуя тепло в груди.

— А я как-то раз локоть пропорол в слэме, — припомнил Кабан и продемонстрировал шрам на руке. — На концерте «Коррозии металла» случайно налетел на шипованный браслет какого-то волосатика.

— Ха! А это вы видели! — Джей закатала рукав, на плече красовался рубец. — Концерт «Короля и шута». Стою я такая, никого не трогаю, и вдруг какой-то черт толкает меня в слэм. Замес просто адовый! Куча пьяных тел рубится как в последний раз. И тут в нас летит пивная бутылка. Попадает в стену и разбивается вдребезги, а один осколок воткнулся мне в плечо.

— Ой да ладно, вот куда смотрите, — писатель ткнул пальцем в шрам у себя на лбу. — Концерт «Пургена». Кажется, кинотеатр «Авангард», но могу ошибаться. Короче, залетаю я на сцену, чтобы сделать стэйдж-дайвинг, охранник толкает меня, и я падаю на пол и разбиваю лоб. Как только жив остался, одному богу известно.

— У меня тоже было такое, — вдруг вмешалась в разговор Гюрза и показала безымянный палец. — Видите? Кривой. Сломала на концерте Федука.

— Добро пожаловать в наш клуб, — многозначительно кивнула певица.

Их воспоминания прервал тревожный крик Пятака:

— Всем вооружиться! Быстро!

— Что стряслось?

— Ящер, будь он неладен!

Преследователь находился в полукилометре от них. Издали он напоминал двухметровую чешуйчатую сосиску с волчьей мордой, из которой росли четыре пары коротких лап.

Все быстро похватали лежащее на дне повозки оружие. Луцык вооружился мясницким топором. Кабан взял такой же. Гюрза сжала в руках короткое копье с треугольным наконечником. Джей отдала предпочтение охотничьему ножу.

Пятак щелкнул вожжами, и