— Они самые, — ответил Луцык.

— Покажи хоть. Похвастайся обновкой.

— Позже. Если будешь себя хорошо вести.

— Ну ради такого буду просто паинькой.

Самый быстрый в Маяковке ослик по кличке Скороход выглядел, мягко говоря, странно. Он был весь покрыт длинной коричневой шерстью, свисающей до самой земли, и напоминал ожившую мочалку.

— Какой-то осел-растаман, — охарактеризовал Кабан. — Дреды длиннее, чем у Децла.

— Как бы хорошо он смотрелся на обложке какой-нибудь регги-группы, — ухмыльнулся Луцык. — Пятак, а это точно самый быстроногий осел?

— Он самый, — подтвердил коммунар.

— Что-то выглядит он как-то непрезентабельно.

— Зато бегает шустро и очень выносливый.

— А другие ослы почему выглядят по-другому?

— А я знаю? Наверное, таким уродился.

— Вообще странно, что у вас так мало информации о планете. Даже о своих соседях мало что знаете…

— Ну извините, что так получилось, товарищи земляне! Мы народ темный!

— Ладно, не заводись. Я же просто так спросил.

— Просто так он спросил, — пробурчал Пятак и начал поправлять упряжь.

— Ну прости, прости, я не хотел тебя обидеть.

— Да ладно… Устал я просто…

Подошли два здоровых бугая, погрузили в телегу с ослом три мешка зерна и какой-то бурдюк.

— Слушай, Пятак, если будет возможность ножик перочинный у фирмачей выменять, ты устрой, — сказал один из них. — Я в долгу не останусь. Хочу сынишке подарить на десятилетие.

— И на что я его выменяю?

— В бурдюке самогонки почти восемь литров.

— А я что получу?

— Сказал же, в долгу не останусь.

— Ладно, поглядим, — Пятак обвел взглядом новоприбывших. — Ну все, погнали!

15. Фирмачи, дары приносящие

Мохнатый ослик передвигался мягкой рысью, словно плыл.

А пассажиры тем временем развлекались нехитрой игрой. Именовалась она «Грузим корабль» и стала фирменной у «Изгоев». Нужно было по очереди называть слова, начинающиеся на определенную букву. Тот, кто затруднялся с ответом, выбывал. Заводилой традиционно была Джей, которая, собственно, и предложила когда-то эту игру. На этот раз Гюрза не стала выражать свое «фи» и присоединилась к играющим. Вот такие чудеса порой творит скука.

— Грузим корабль на букву «Ш»! — торжественно объявила она.

— Погоди, — прервал ее Луцык. — На что играем?

— На щелбан.

— Давай на фофан. У меня лучше фофаны выходят.

— Пойдет.

— На три фофана!

— Не вопрос.

— На «Ш»… Трудновато будет, — протянул Кабан.

— А мы не ищем легких путей! — озорно подмигнула ему Джей.

— Давай лучше на «К». Или на «Л».

— Еще чего! Это слишком просто. Решено, буква «Ш»! Кабан, начинай.

— Грузим корабль шайбами.

— Шлейками, — подхватил Луцык.

— Шпалами, — подключилась Гюрза.

— Пятак, ты будешь играть? — поинтересовалась Джей.

— Делать мне нечего, — недовольно пробасил тот.

— Тогда моя очередь. Швабрами! — произнесла Джей.

Участники интеллектуальной забавы, подстегивая собственную память, не сдавались:

— Шлемами.

— Шахматами.

— Шинами.

— Шамаханскими царицами.

— Шампурами.

— Шаманами.

— Шпицрутенами.

— Шпротами.

— Шишкарями.

— Нет такого слова!

— А вот и есть! Так называют сборщиков кедровых орехов!

— Ладно, засчитано. Продолжаем.

Игра продолжалась минут десять. Продул Кабан. А пробивать фофаны по результату расклада в «Камень, ножницы, бумага» выпало Гюрзе.

— Мочи! Заслужила, — не без сожаления сказал Луцык.

— Я не умею, — сообщила она.

— Ну что за поколение! Ужас какой-то! Сейчас научу. Значит, так. Кладешь ладонь на голову жертве, оттягиваешь другой рукой средний палец и отпускаешь. И — бабах по черепушке! Это и есть фофан. Он же чилим. Давай на мне попробуй.

Девица делала все, как советовал наставник, но получалось у нее плохо и слабо.

— Эх, молодежь! — с досадой произнес Луцык. — Ну а хотя бы щелбан-то ты умеешь ставить?

— Щелбан могу.

— Валяй.

— Один фофан за три щелбана канает, — заметила Джей.

— Мы так не договаривались! — возразил Кабан.

— Не гони, правила не я составляла.

— Это беспредел!

— Продул? Тогда сиди и не чирикай!

И Гюрза прописала Кабану девять щелбанов. Первые три оказались слабенькими, но она быстро наловчилась, так что к концу процедуры на лбу у проигравшего красовалась багровая блямба. Кабан не на шутку расстроился и надув губы, демонстративно повернулся к товарищам спиной. А Гюрза наоборот повеселела и была крайне довольна собой.

— Вы прямо как дети малые, — презрительно хмыкнул Пятак. — У вас что там, на Земле все такие?

— У нас все разные, — огрызнулся Луцык.

— Мальчики, не ссорьтесь, — блаженно потягиваясь, сказала Джей. — Лучше полюбуйтесь, какая погода!

— Я бы все отдала, чтобы вернуться назад, в промозглую Москву, — проворчала Гюрза.

— К сожалению, это невозможно. Мы здесь надолго застряли, если не навсегда…

После небольшой паузы Луцык сказал:

— Вы знаете, а я в детстве часто мечтал о том, чтобы очутиться на необитаемом острове. Особенно, когда шел домой после школы с полным портфелем двоек.

— Можешь порадоваться! Твои мечты сбылись! — хихикнула Джей.

— Не-а. Карфаген — не остров и вполне себе обитаем. А я мечтал, чтобы все было как в книжке про Робинзона Крузо. Тропический остров, где нет ни души. Только я и природа.

— А как же Пятница?

— На Пятницу я, так и быть, согласен, но с одним условием. Пятница должна была девушкой.

— Смотри, какой важный курица! Нет уж, все должно быть по канону. Если ты Робинзон, то твой Пятница будет мужчиной. И каннибалом.

— Пятница не был каннибалом! — возмутился мечтатель.

— Еще как был! — коварно захохотала Джей. — Он предлагал Робинзону съесть убитых им людей. Пришлось герою убеждать обретенного друга в том, что такие гастрономические пристрастия неправильны.

— Нет, с каннибалом я отказываюсь дружить.

— Но ведь у Крузо получилось его перевоспитать, и у тебя получится.

— Джей, педагогика — не мой конек.

— Кстати, а еще есть продолжение книги про Робинзона Крузо.

— Какой-то новодел?

— Нет, тоже Дефо написал.

— В первый раз слышу.

— Называется «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо». Там уже сильно постаревший, но не растерявший дух авантюризма, Робинзон отправляется в кругосветное путешествие. Посещает свой родной остров, Африку, Индию, Китай, Россию. И всю дорогу ворчит и