Я бывала здесь довольно часто, и вещи вокруг казалисьпривычными. Марк похрапывал, а я не спешила уходить. То есть сначала янамеревалась отправиться домой, а потом подумала, что делать это необязательно.С утра надо поговорить с Марком, да и в общем-то без разницы, где такомучеловеку, как я, провести ночь. Дома у меня все равно нет, потому что дом – этоне четыре стены, где стоит твоя постель, дом – это нечто большее. А сейчас,когда Марк дрыхнет без задних ног, а я осторожно брожу рядом, стараясь его непотревожить, создается иллюзия, что это и вправду дом. Впрочем, в подобныхмыслях я бы и самой себе не призналась, просто подумала: незачем тащиться надругой конец города.

Квартира у Марка двухкомнатная, я отправилась в спальню изаняла место хозяина, к тому же использовала одну из его футболок вместо ночнойрубашки. Спала я крепко и без сновидений, а проснулась от стука в дверь.

– Детка, девять утра, звонили от Деда, он жаждет тебявидеть.

Я села в кровати, потерла физиономию и, не очень заботясь освоем внешнем виде, побрела в кухню. Очень недовольный Марк жарил яичницу.

– Страдаешь с перепоя? – поинтересовалась я,плюхаясь на табурет.

– Злюсь на тебя…

– На меня? – подняла я брови. – С какойстати?

– Женщина с чуткой душой поспешила бы убратьсявосвояси, а ты с утра мозолишь мне глаза, напоминая о том, каким идиотом я былвчера.

– Не преувеличивай, – решила я его утешить, –все в норме. Помнишь, как я плакалась тебе в жилетку и даже сказала, что хочуутопиться?

– В вине, я полагаю?

– Нет, серьезно. Помнишь?

– Конечно, – кивнул Марк. – Тебепростительно, ты женщина.

– С какой стати ты вчера так набрался?

– Не знаю. Весь мир казался полным дерьмом и я сам себедалеко не Подарком. У тебя так не бывает?

– Да почти каждый день.

– Ну вот, иногда я с этим справляюсь, а вчера подумал:к черту все, и напился.

– И никакой другой причины? Просто мир – дерьмо?

– Отстань, – нахмурился он.

– Ладно, как хочешь. Когда я должна быть У Деда?

– Не позднее одиннадцати.

– Время терпит. Успею съесть яичницу. Мы приступили кзавтраку и молча съели его, избегая глаз друг друга.

– С матерью Ромки Пастухова беседовали? – наконецзадала я вопрос.

– Нет, – покачал головой Марк, я нахмурилась, а онпояснил:

– Когда ребята прибыли, птичка уже улетела. Сразу послевашего ухода за мадам приехало такси. Таксиста мы нашли. Он отвез ее вСедельников переулок, дом двадцать. Подъезд проходной. Думаю, во дворе ееждали, а вот кто… О пацане и девчонке ничего нового, ребята активнорасспрашивают всех знакомых…

– Значит, птичка улетела, – повторила я, – икрутой папа вовсе не миф. Как только мы ушли, она позвонила ему, и он прислалмашину. Где она теперь, можно лишь догадываться. Вот что, поставь мой сотовыйна подзарядку и подай трубку.

– Чего ты хочешь?

– Позвонить мальчику Роме.

Мальчик Рома, если это был он, вызов принял, и мы немногопомолчали. Я отложила трубку.

– Ну, что? – проявил интерес Марк.

– Ты же слышал, голос мальчик не подает, но на звонкиотвечает.

– Попробуй представиться подружкой Мальвины, –посоветовал он.

Я подумала и решила, что не так уж это и глупо, и вновьнабрала номер, на этот раз я сразу же позвала:

– Рома?

Пауза, затем настороженное:

– Алло?

– Рома?

– Ну…

– Это Рома, Пастухов? Пастух, да?

– Ну, Пастух, а ты кто?

– Меня Олей зовут, – зачастила я. – Маринкапросила тебе позвонить.

– Чего ж она сама не позвонила?

– Ты что, не знаешь? Ее все ищут. Она выйти боится.Менты к нам приходили, два раза.

– Ты кто? Я тебя не помню. Какая Оля? Та, что возлевокзала живет?

– Ни у какого вокзала я не живу, я с Маринкой вколледже училась, правда в разных группах, и тебя я никогда не видела. Маринкако мне притащилась, потому что мы с ней подругами не были, так, выходилипокурить иногда… Понимаешь? У меня ее искать не будут. Только предки завтра сдачи приедут, и чего я им скажу? Ей уходить надо, а куда?

Тут выяснилось, что Ромка истинный рыцарь.

– Я за ней приеду. Говори адрес.

Я, недолго думая, назвала адрес Марка.

– Когда приедешь?

– Не знаю. Я на даче, мне добраться надо.

– Так не пойдет, – заволновалась я, – мне жена работу. А ключи Маринке я не могу оставить, да и предки явятся. Слушай,давай встретимся в парке, рядом с моим домом. Например, в пять. Идет?

– Хорошо, – ответил Ромка, – в пять. Пока.

– Плакать хочется, – заявил Марк.

– Считай, парень у нас, – порадовалась я, –конечно, если папа не вмешается. У папы, в отличие от сына, котелок варитнеплохо.

– Надеюсь, папы нет на даче, а маму он обведет вокругпальца. Только очень похоже, что мы рано радуемся. Скорее всего, парню ничегоне известно. Сидел под кустом, ждал свою Мальвину…

– Она должна была что-то ему рассказать, –фыркнула я.

– Необязательно. Женщины любят рыдать, закатыватьистерики, вопить “отпусти меня”, причем в течение часа и при этом ничего неуспев сказать по существу.

– Мужчины не лучше, – отмахнулась я. – Так,кудесник, мобилизуй все силы и найди мне девчонку. Фотография ее есть?

– Конечно.

– Дай сюда.

Марк поднялся, прошел в прихожую и вернулся с фотографиями.На первой был изображен Ромка, которого я сразу узнала, хотя не очень-то успеларазглядеть при нашем свидании в “Регтайме”, на второй – задорная девчонка летсемнадцати с роскошными пепельными волосами.

– Так вот почему Мальвина, – порадовалась я своейпроницательности. – Девчонку с такой внешностью найти не так трудно, чегож ты тогда дурака валяешь?

– Если нетрудно, сама и найди, – огрызнулся Марк.