– Ну что ж, – поднимаясь, заявил Лукьянов, –поехали в офис. Собери бумаги.

– Зачем в офис? – не поняла я. – Хочешьвстретиться с Дедом?

– Пока нет. Хочу посмотреть, что там и как.

– Занятно. И как ты себе это представляешь?

– Надеюсь, там найдется кабинет для меня? Мнепотребуются некоторые бумаги. Чтобы не гонять тебя туда-сюда, лучшеобосноваться в офисе.

– Ну, если так… – не стала я возражать. И мы поехали вофис.

Уже в машине я вспомнила про свою сумку, но возвращатьсябыло лень, и я решила, что она вполне может еще немного полежать в гостинице. Вофис мы прибыли через двадцать минут, и все остальное время я выполнялаобязанности секретарши: сновала туда-сюда, заваривала кофе и даже принесла шефуобед, принимать пищу он предпочел в кабинете.

Надо сказать, водворение Лукьянова в одном из кабинетов навтором этаже произвело на граждан прямо-таки ошеломляющее впечатление: все, отближайших Дедовых помощников до уборщицы, вдруг занервничали, в спину мнесмотрели настороженно, взгляды поспешно отводили, зато я услышала три заверенияв вечной дружбе и два предложения о помощи. Так как исходили они от людей, которыепомочь мне ничем не могли, мне оставалось лишь сердечно благодарить их.

Мелькая по офису ярким метеором, я все-таки не забывала опредстоящем свидании и отправила одну из девушек-курьеров за покупками. День вцелом получился суматошным и пролетел быстро, я и оглянуться не успела, какстрелки часов показали 16.00. Я сунулась в кабинет напомнить Лукьянову о важнойвстрече, он поднял на меня тяжелый взгляд и заявил:

– Время есть.

С начальством, как известно, не спорят, и я убраласьвосвояси.

Пока я томилась в ожидании распоряжений, произошло вот что:дверь кабинета Черника распахнулась и появился он сам, взлохмаченный ибагровый, и рявкнул, глядя на меня как на врага номер один:

– Зайдите ко мне.

Это произвело впечатление, и я впорхнула в его кабинет.Секретарша сидела за столом, похожая на испуганного воробышка. Мне в головупришла идея создать лигу секретарей, чтоб совместно бороться за свои права бытьчеловеком не только в свободное от работы время. Но мысли об этом разомоставили меня, потому что Черник, лишь только мы остались одни, вдруг заорал:

– Вы долго будете продолжать это издевательство?

– Что вы на меня кричите? – возмутилась я. –У меня свой шеф есть, я только что его кормила и получила нагоняй. Оказывается,он не ест белый хлеб. Откуда бы мне об этом знать, если раньше он мне ничегоподобного не говорил. Обещал уволить, и я теперь стучу зубами.

Черник постоял столбом, вытаращив глаза, затем плюхнулся вкресло и склонил свою многострадальную голову, подперев ее ладонью.

– Это никогда не кончится, – простонал он.

– Что вы имеете в виду? – подскочила я.

– Вы ведь.., он ведь не зря здесь появился?

Чего он добивается? Что у меня не выдержат нервы?

– Слушайте, у нас полно подопечных, и всем мы действуемна нервы, не надо быть эгоистом и считать, что мы здесь исключительно из-завас.

– Вы.., вы.., в вас нет ничего человеческого, –заорал он, а я повернула голову и могла констатировать, что по крайней мерепять пар глаз наблюдают эту сцену сквозь стеклянные перегородки, ибо в офисеДеда все стены наполовину стеклянные, за исключением его кабинета, конечно.Какую цель он этим преследовал, судить не берусь, но наверняка что-топодразумевал. Может, рассчитывал воспитать в сотрудниках чувство некойстыдливости, за его деньги они могли бы двигаться и побольше.

Но сейчас мне этот эксперимент не показался удачным, яподошла и резко опустила жалюзи, у больших начальников, каковым считался и мойвопящий друг, они были. Должно быть, это здорово огорчило наблюдателей по тусторону стекла.

– Артур Петрович, – вздохнула я, поворачиваясь кЧернику, – вы так нервничаете, что я начинаю думать, будто это неспроста.

– Что вы говорите? – возмутился он.

– То, что сказала. – Для большей убедительности ясурово нахмурилась и покинула кабинет, решив, что зря теряю время. Конечно, уменя его пруд пруди, если верить Лукьянову, но лучше выпить кофе, чем смотретьна перепуганную физиономию Черника.

Словом, я смылась, широко улыбнулась гражданам, встреченныммною в коридоре, и заглянула к своему новоиспеченному шефу, он в свою очередьвзглянул на часы, а я поинтересовалась:

– У нас есть план или мы так, на гоп-стоп?

– Сядь, – кивнул он на стул, и я села, всем своимвидом демонстрируя жаркий энтузиазм. – Далеко отсюда до этого парка?

– Десять минут езды.

– Что там за место?

"По-моему, все это следовало обсудить еще утром, нехудо было бы даже взглянуть на место предполагаемой встречи”, – подумалая, но вслух крамольные мысли выражать не стала. Теперь, когда у меня естьначальник, голова должна болеть у него, а моя может отдыхать, потому я доброжелательнопояснила:

– Место вполне подходящее, кругом деревья. Если Ромкана одно из них заберется, то может сидеть там достаточно долго. Убедится, чтоего надули, дождется, когда мы свалим, затем слезет и отправится в неизвестномнаправлении. Можно обратиться к Лялину, он даст нам десяток крепких парней,оцепим парк, а если Ромка не явится, проверим каждое дерево.

– Что-то мне не очень нравится твое предложение.Другого нет?

– Есть. Насколько мне известно, Марина среднего роста исредней комплекции, если нацепить парик и одеться соответственно, издалекаРомка может нас перепутать. А когда подойдет поближе, лялинские парни егооприходуют. Парик и тряпки уже привезли. Ну как?

– Годится, – кивнул он, поднимаясь из-за стола.Между прочим, самое время, не то мы пропустим встречу.

Переодевшись и нахлобучив парик, я в сопровождении Лукьянованаправилась к машине. Игнорировав разумный совет прихватить кого-то из охраны,он заявил, что нас с ним более чем достаточно, чтобы схватить мальчишку. Явовсе не была в этом уверена, памятуя недавний опыт, но решила не лезть сумными советами. Может, мне так только казалось, но впечатление было такое, чтоЛукьянова встреча не особенно интересовала, бумажки в офисе пришлись ему подуше больше.