Телефонный звонок разбудил меня в три часа ночи. Я с трудомподняла голову, включила настольную лампу, взглянула на часы и чертыхнулась.Затем перевернулась на спину и с тяжким вздохом закрыла глаза, надеясь, чтокому-то надоест названивать и он отправится к чертям собачьим. Тщетно.Звонивший твердо вознамерился поднять меня среди ночи. Я села в постели,потрясла головой, силясь прийти в себя, и с большой неохотой сняла трубку.

– Привет, – услышала и едва не застонала ототчаяния, потому что, конечно, узнала голос, а заодно поняла: произошло нечтонеприятное, и это еще мягко сказано. Звонил Волков, а у него приятных новостейдля меня не бывает.

– Привет, – ответила я и опять тряхнула головой,пытаясь привести мысли в порядок. Этому сильно препятствовала головная боль,обычная вещь, если накануне выпить лишнего. Домой я отправилась последвенадцати, выходит, спала часа два, не больше, и теперь вряд ли смогудосмотреть свой сон. Впрочем, он того и не заслуживал.

– Тебе стоит приехать, – без энтузиазма продолжилВолков.

– Что у тебя?

– Пока ничего, но геморрой я уже предчувствую.

– А поконкретней?

– Пожалуйста. Убийство. Девка двадцати двух лет. Шлюхаиз дорогих. Адрес: Вторая Советская, дом 36, квартира 215.

– Но ведь не из-за этого ты поднял меня в триночи? – возмутилась я.

– Конечно, нет. Твой покой – для меня святое. И если яговорю о геморрое, значит, он не замедлит появиться.

– Вот черт, – пробормотала я. – Сейчасприеду. – Повесила трубку и, слегка постанывая, прошла в ванную.

Для начала я сунула голову под холодную воду, потом включиладуш и, жалобно повизгивая, немного постояла под ледяными струями. Растерласьполотенцем, прошла в кухню, достала из холодильника сок и залпом выпилапол-литра, не ощущая вкуса. Не скажу, что пришла в норму, но жить стало легче.Рука потянулась к пачке сигарет, однако я вовремя одумалась и отшвырнула пачкуподальше, не то все мои труды пойдут насмарку. Окинула кухню критическимвзглядом и поморщилась: придется нанимать домработницу, пока квартира окончательноне заросла грязью.

С этой мыслью я вернулась в гостиную, где спала, так и недобравшись до спальни, взглянула на свой костюм и лишь покачала головой, потомучто не удосужилась повесить его в шкаф – он валялся на полу в весьма плачевномвиде.

– Пить надо меньше, – наставительно изрекла я,надеясь, что прислушаюсь к мудрому совету, перевела взгляд на часы изаторопилась: натянула джинсы, свитер, нашла в шкафу кроссовки, которые немешало бы вымыть, прежде чем убирать в шкаф, и, прихватив куртку, спустилась вгараж. Здесь меня ждал сюрприз: вмятина на правом крыле. В общем-то, “Мицубиси”и до того момента выглядел паршиво, так как хозяйка ему досталась хуже некуда.Но вчера этой вмятины я не заметила и сейчас, хмуро ее разглядывая, пыталасьпонять, откуда она взялась, то есть где и как я умудрилась ее заработать.

– Чудеса, – буркнула я.

Ночью, когда я покинула бар, вмятины вроде бы не было. Илибыла? Отправляясь домой, я подошла к машине со стороны водителя и это крыло невидела. Выходит, какой-то сукин сын помял мне машину, пока я прохлаждалась вкабаке. Ну и поделом мне, надо оставлять машину на стоянке, а не бросать втемном переулке.

Я выехала из гаража, закрыла ворота и по привычкеогляделась. Дом насчитывал восемь квартир, лишь в одном окне горел свет. Впервой квартире жил отставной генерал, и по ночам ему не спалось. Он возник вокне, напряженно вглядываясь в темноту. Открыв стекло, я помахала ему рукой.Всегда приятно сознавать, что кто-то и среди ночи на боевом посту. Он мнеответил, но от окна не отошел, провожая взглядом мою машину. Наверняказапомнил, в котором часу я отъехала от дома, а вот спроси, зачем ему все это,вряд ли сможет ответить.

Однако через минуту я и думать забыла о соседе. ВтораяСоветская находилась на другом конце города. Ночью, когда движение практическиотсутствует, а стражи порядка дремлют, я преодолела это расстояние за двадцатьминут. Правда, свернула не на том светофоре и выехала на Первую Советскую,чертыхнулась и, немного поплутав среди совершенно одинаковых домов, наконецсмогла найти нужный адрес.

Дом был двенадцатиэтажный, длинный, серый и явно требовалремонта, хоть и был построен недавно. Возле четвертого подъезда стояли двемилицейские машины и ядовито-желтые “Жигули” последней модели. Виктор ПавловичВолков слыл человеком положительным и даже консервативным, но мог иногдаудивить неожиданной тягой к яркой цветовой гамме.

Я притормозила рядом с “Жигулями” и увидела самого Волкова.Он стоял возле подъезда в тени козырька и курил. Заметив меня, пошел навстречу.Я выбралась из машины и кивнула. Свет фонаря освещал пространство передподъездом. Волков взглянул на меня, скривился и не придумал ничего лучшего, какзаявить:

– Паршиво выглядишь.

– Спасибо.

– Нет, серьезно. Может, стоит завязать с выпивкой?

– Кому бы говорить, – фыркнула я.

– Когда пьет мужчина, это нормально, а вот когдаженщина…

– Отвали, а? Когда я работаю, то о выпивке забываю.

– Надо посоветовать Деду завалить тебя работой.

– Не думай, что моя жизнь вечный праздник.

– В ближайшее время праздник точно не ожидается.

– Ну, так что тут за геморрой? – проявила яинтерес.

– Сама увидишь…

– Может, ты наконец скажешь, на кой черт вытащил меняиз постели?

– Все самое интересное на потом, – хмыкнулВолков. – Для начала взгляни, что там.

– А надо? – усомнилась я.

– Надо, – серьезно кивнул он.

Мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. На лестничнуюклетку выходили двери четырех квартир. Одна была приоткрыта, рядом стояли двоемужчин и три женщины среднего возраста с испуганными лицами, должно быть,соседи. При виде нас они посторонились, мы вошли в прихожую, и Волков сказал:

– В комнате…