— У меня есть к тебе дело, — перешел к главному Оданис. Мамита оживилась. Он помог ей приподняться и сесть, облокотившись на подушку.

Оданис потянулся за клеткой и поставил ее перед собой. Мамита взглянула на ворона. Птица повернулась к ней и, потоптавшись на месте, нахохлилась. Старушка менялась в лице. Ее охватывало беспокойство. Она протянула к клетке слабую руку. Дрожащими пальцами коснулась тонких прутьев. Губы Мамиты затряслись, а глаза расширились.

— Иргида, — сдавленно прошептала.

Мамита забегала глазами по стене. Она указывала на рисунки. Оданис подскочил и стал подавать пергаменты. Старушка отмахивалась, пока, наконец, он не нашел нужный. Несколько раз постучав по рисунку пальцем, Мамита предостерегающе повторила:

— Иргида.

Затем, нахмурившись, посмотрела на ворона и сказала:

— Она нашла нас.

Оданис посмотрел на рисунок. На нем была изображена высокая женщина. Все в ней и вокруг нее было черным -черно. Ветер высоко поднимал ее волосы и края одежды. Перекошенное яростью лицо, застыло в оскале. Руки с напряженными пальцами, походившими на звериные когти, были широко раскинуты и занесены для удара.

Неистовые глаза горели огнем. В ее ногах распластались безжизненные, истерзанные тела нагир. Мужчин, женщин и детей. Потухшие и ледяные.

— Хищница, — выдохнул Оданис.

Послеобеденное солнце мягко освещало город. Королевская карета в сопровождении стражников двигалась по центральной улице.

— Благодарю за приглашение, — мягко улыбаясь, сказала Калисса.

Королева прижала ладонь к груди и взволновано заговорила:

— Я страшно переживала за вас. Последствия морской болезни бывают очень неприятными! На самом деле любое, даже, казалось бы, легкое недомогание, может стать опасным.

— Теперь я в порядке, — бодро отвечала Калисса, — и прогулка будет очень кстати. Амалия расплылась в улыбке:

— Так и знала, что вам нужно развеяться.

Калисса повернулась к окну. Экипаж выехал из главных ворот города на знакомую ей дорогу, тянувшуюся через лес к порту. Учтивость была проявлена, теперь иргида могла вернуться к делам. Задумчивость окутала ее лицо. Медовые глаза заискрились. Она подгоняла птиц. Трепетное нетерпение овладевало ею. Острое воронье зрение доносило до нее яркие, увеличенные и закрученные, словно в водовороте, картинки. Калисса видела общины, необъятные поля, густые леса и быстрые реки. Птицы устали и противились чарам. Но иргида была сильнее и заставляла их лететь дальше.

Впереди замаячили очертания порта. Карета повернула налево и стала отдаляться от него в сторону. Спустя час, королева, с легкой улыбкой смотревшая в окно, обратилась к Калиссе:

— Мы уже подъезжаем.

— Путь оказался не близким, — удивленно заметила Калисса.

— Природа, которую вы увидите стоит потраченного времени, — интриговала Амалия.

Экипаж съехал с дороги, и вскоре лошади остановились. Стражник открыл дверь кареты и помог королеве, а затем ее гостье сойти на землю. Калисса оказалась среди высоких деревьев на узкой тропе, разделявшей ковер сочной густой травы. Впереди, где для взгляда обрывался пригорок, линия горизонта делила голубое небо от блестящей морской синевы .

Вслед за королевой Калисса спустились с покатого склона и оказалась на песчаном пляже. От густого хвойного леса воду отделяла тонкая полоска берега. Глаза Амалии сверкали счастьем, иргида старалась подыгрывать ей. Королева скинула обувь и блаженно улыбнулась.

— И вы, давайте! Вам понравится, — подначивала Калиссу.

Иргида скинула черные туфли. Мягкий песок обжог ее ступни, но она растянула губы в улыбке. Королева зашла по щиколотку в воду и насладилась прохладой. Вернувшись на берег, поманила Калиссу и, взяв ее под руку, увлекла на прогулку вдоль моря.

— Я обожаю это место! — радостно делилась Амалия.

Калисса отвернулась к воде. Все вокруг раздражало ее: и солнце, палящее в спину, и тепло, пронизывающее ноги, а сильнее всего — королева, выглядевшая в любимом месте свежее и миловиднее.

— Обожаю этот воздух! — Амалия глубоко вдохнула и глянула на Калиссу. Иргида сразу повторила за ней. — Дивный аромат хвои, разбавленный соленой свежестью океана! Как жаль, что теперь нам не удается бывать на этом пляже. Ромар бесконечно занят... А раньше... в молодости... Столько счастливых часов мы здесь провели!..

Слова Амалии стали неразборчивыми и слились в единый шум. Калисса опять была в воздухе. Ворон летел над долиной. А она знала все, что довелось ему видеть до этого. Вокруг раздалось громкое щебетание птиц. Калисса злилась. Ворон был не осторожен.

Амалия коснулась плеча иргиды.

— Правда, ведь? — донеслись слова королевы.

— Да, да. Так и есть, — поддакнула собеседница и вернулась к птице.

Ворон пролетел между деревьями и уселся на ветку. Она вместе с ним изучала поляну. Тело иргиды пробила мелкая дрожь. Она едва сдержала возглас. Калисса смотрела на нагир. На таких белоснежных, таких ослепительных, таких полных жизненной силы. Она нашла их. Нашла!..

Калисса, потеряв равновесие, ухватилась за плечо королевы и прижала руку к сердцу. Казалось, оно сейчас вырвется из груди. Амалия встревожено заглянула ей в лицо.

— Вам опять нездоровится, — суетилась она, — я помогу, идемте, место отдыха для нас уже устроено. Вы сможете там присесть.

Они развернулись и направились обратно к прислуге. Амалия придерживала Калиссу за руку. Под развесистой сосной их ждал небольшой стол с фруктами и вином. По обе стороны от него стояли мягкие кресла. Амалия помогла Калиссе опуститься на одно из них.

Калисса прикрыла глаза и глубоко дышала. Она была рада передышке и возможности подумать. Нагиры здесь, на острове и теперь никуда от нее не денутся. Эта мысль приводила ее в исступление. Сейчас бы оттолкнуть эту назойливую женщину и лишить ее жизни, вместе со всей прислугой. Но нет... Надо держать себя в руках...

Иргида открыла глаза и слабо улыбнулась королеве.

— Это я виновата! Не стоило тянуть вас на прогулку, — переживала Амалия. — Но я так хотела переговорить с вами наедине.

— Глупости, не вините себя. Мне уже лучше, — успокаивала Калисса.

Амалия взмахнула рукой. Молодой слуга возник перед столиком, наполнил серебряные бокалы вином и тут же удалился. Королева подала напиток иргиде.

— Это поможет, — улыбнулась она.

Калисса приняла бокал и пригубила вино.

— Где, как ни здесь говорить по душам, — согласилась иргида. — Все так и располагает к теплой беседе...

Амалия с облегчением посмотрела на собеседницу, затем удобнее устроилась в кресле, расправила складки на платье и заговорила: