в двадцатый и обратно. К имени, мигая, как сломанная неоновая вывеска, то добавлялась, то исчезала буква «Х».

* * *

У Ханы Максимович был друг Марко. Рыжий, с утиным носом, он заикался, а волнуясь, заикался сильнее. Он научил Хану «делать Брюса Уиллиса». Вентиляция была устроена таким образом, что дети могли проползти с одного конца дома в другой, наблюдая сквозь решетки, чем занимаются обитатели одиннадцатого этажа в каждом из подъездов на этой стороне здания.

А потом Марко пропал. И Хана сочинила байку, в которую истово уверовала. Будто ее друга украло чудовище Франкенштейна из экранизации Мэри Шелли…

Бранка удалилась, пожелав хорошего вечера.

Стоя на пороге ванной в нижнем белье, Хана рассматривала вентиляционное отверстие.

Детская психика защитилась от травмы, смоделировав сказочную ситуацию. В архив памяти угодил беллетризованный файл. История трансформировалась по мере взросления. К четырнадцати годам Аня убедила себя, что в пустой квартире прятался никакой не мертвец, а наркоман. Наркоманов в их районе всегда хватало, шприцы скапливались у входа в подземный гараж и возле бомбоубежища. В шестнадцать Аня решила, что та странная квартира ей вовсе приснилась. Марко исчез при совсем иных обстоятельствах, она не была свидетельницей его похищения. С годами и «делание Брюса Уиллиса» казалось сном. Аня плохо разбиралась в архитектуре, но разве шахта вентиляции не должна выходить наружу кратчайшим путем? Какой смысл прокладывать ее параллельно фасаду? Что она в таком случае вентилирует?

Зеркало отразило сосредоточенное, разрумянившееся лицо. Аня расстегнула лифчик, сняла стринги и залезла в ванну. Зашумела вода. Папа оставил немного геля во флаконе.

Намыливаясь, Аня прикрыла глаза. Перед внутренним взором встал четкий образ: девочка двенадцати лет, потерявшая друга, верящая в монстров, дрожит от страха под душем. Ей мерещится, что из зарешеченного оконца кто-то смотрит на нее, кто-то перешептывается, и голос шелестит в шахте, словно крылья нетопырей.

– Марко? – спрашивает девочка тихо. – Ты там?

Тень скользит по кафелю и всасывается в оконце. В стенах ползут мертвецы.

Аня тряхнула волосами, прогоняя наваждение. Папа был аккуратистом, поэтому этажерка забита чистыми полотенцами. Аня вытерлась, надела трусы и пошлепала босыми пятками по ламинату. Солнце клонилось за горизонт, окрашивая квартиру в багровые тона.

Тоска подкралась и прицелилась клешней. Но не успела атаковать. В замочной скважине, хрустнув, провернулся ключ. Аня содрогнулась от неожиданности, сорвала кофту со спинки кресла и прикрыла наготу. Входная дверь заскрипела.

– Здравствуйте! – раздался мужской голос.

– Одну секунду! – крикнула Аня. Попятившись вглубь гостиной, она нацепила кофту. Нога никак не попадала в штанину. Хмель давал о себе знать, и Аня беззвучно чертыхалась.

– Тук-тук-тук! – В дверном проеме мелькнула белобрысая голова.

– Подождите! – выпалила Аня, раздражаясь. Влезла, наконец, в джинсы и вжикнула молнией.

В папином коридоре прихлебывал пиво из бутылки жилистый блондин с физиономией хорька. Аня просканировала предвзятым взглядом сандалии, спортивные шаровары, надпись «Црвены Звезды» на футболке. Требовательно изогнула бровь:

– Вы кто?

– Ромео, – наивно ответил блондин. – А ты, случаем, не Джульетта? – он хохотнул.

Злость вскипела в Ане.

– Вы – сын Бранки? Она не сказала, что квартира занята? Откуда у вас ключи?

– Эй-эй, Москва, не части! – Блондин примирительно поднял руку. – Ключи мне твой старик дал. Я ему тяжести помогал носить, за продуктами бегал. По-соседски, по-христиански.

– Нужно было позвонить, – смягчилась Аня.

– Мы тут люди простые. Зла не держи.

– Хорошо, Ромео, – «ну и имечко!» – Аня подбоченилась. – Вы что-то хотели?

– Да так, – сосед пожал плечами. Близко посаженные глаза бесцеремонно оценивали фигуру Ани. Она вспомнила, что не надела лифчик, под кофтой проступали напрягшиеся соски. – Поболтать заскочил. Развлечь гостью.

– Я не скучаю. И ко мне вот-вот придут друзья.

– Да ладно? – У блондина были желтые зубы, прореженные металлическими коронками. – Друзья тоже снимают кино?

Ане не нравилась ухмылочка Ромео. От нее разболелось в висках.

– Снимают. Так что, простите, вы не вовремя.

– О’кей. Вас понял! – Блондин качнулся к дверям и хитро сощурился. – А пока мы ждем друзей, выпьешь со мной пива?

– Вы меня не услышали? – гнев заклокотал в груди.

– Да ладно! Не скромничай, – Ромео шагнул к Ане. Она сделала шаг назад. По бутылочному горлышку потекла пена. – Ты же любишь выпить. Я читал интервью.

– Сейчас же уйдите, – отчеканила Аня, бледнея. – Я не стану повторять.

– Ой, какие мы грозные. – От Ромео пахло потом и перегаром. Асимметричное лицо усеивали родинки. – В Сербии так не принято. Если предлагают выпить – отказываться нельзя. Посидим, расслабимся. Или, по-твоему, мне не о чем говорить в приличной компании? По-твоему, я фильмов не видел?

– О господи, – утомленно выдохнула Аня. Достала из кармана телефон. – Я звоню вашей маме.

– Да ухожу я! – Ромео поставил бутылку на тумбу. – Я только спросить хотел. Вот кино твое – оно о чем?

– Мое кино, – отчеканила Аня, – есть в Интернете на пиратских сайтах. Скачайте и составьте собственное мнение.

– Так я смотрел, – Ромео почесал запястье с блеклой наколкой: синим кондором. – Что я тебе скажу? Бред какой-то. Это говно, а не фильм.

– Прекрасно. – Цифры двоились в глазах, никак не получалось разблокировать мобильник. – Я вас услышала.

– Тебе по кайфу подсматривать? Посмотришь на мой стояк?

– Ну, все! – ахнула Аня. – Я вызываю полицию.

Ромео осклабился и махнул руками. Левой выбил телефон. Правой ткнул Аню в живот. Воздух вышибло из легких. Она согнулась пополам, но Ромео взял ее за затылок и заставил выпрямиться.

Как-то в Ростове Аня подралась с одноклассницей, измывавшейся над ее акцентом. Одноклассница была крупнее и ударила Аню в солнечное сплетение. Тот хук не шел ни в какое сравнение с болью, которую причинил ей Ромео.

– Что, сука, прикольно тебе?

– Не надо…

Он намотал ее волосы на кулак и потащил в гостиную. Толкнул так, что Аня пролетела через всю комнату и врезалась в батарею.

– Хотела мою мамку поиметь?

Глаза Ани наполнились слезами. Она не верила, что это происходит в реальности.

Ромео вынул из штанов серебристый предмет, и щелчок выбросил в сторону скорчившейся Ани лезвие.

– Кто ты такая, сука? Моя мамка жопу вытирала этому глухому ублюдку. Ты на похороны не приехала. Но за бабками – тут как тут. На готовенькое.

– Помогите! – завопила Аня, и Ромео вторил ей:

– Спасите! Убивают! – Он засмеялся. – Ори на здоровье. Здесь всем плевать.

– Мне не нужны ваши деньги. – Аня вжалась в чугунные ребра батареи. – Отпустите меня, я уеду в Россию.

– Это вряд ли. Ты поедешь со мной.

– Куда?

– В лесок. Тут недалеко. Покуражимся и поедем. Раздевайся. Раздевайся, сука, или я срежу твои шмотки вместе со шкурой.

– Хорошо, хорошо. – Она встала, вспоминая рассказ Бранки о девочке, которую нашли в подземном гараже с выковырянными