не знаю, как там насчет веселья, но враги там точно были. Некстати вспомнилась шустрая Иванка, снова перекрестился и побежал к темному углу здания.

У коновязи пять лошадей. В турецком эскадроне шесть офицеров. Один или в деревне, или убит.

– Слушай задачу. Лошадей угоним в сад, к нашим. С ними останется Филимоныч.

Паренька еще трясло, толку от него сейчас мало.

– Двое, обойдите дом с другой стороны. Как лошадей погонят, выдвинуться шагов на двадцать вперед. Вам на дом не смотреть, а перекрыть подход бусурман, сектор от угла вон того флигеля до линии на середину дома. Вы двое выдвигаетесь здесь, бьете по окнам, если оттуда будут стрелять, потом держите тыл. Как закончим с офицерами, отход к лошадям тем же путем. В меня и женщин не стрелять.

Тут возле лошадей что-то сверкнуло. Из-за них вышел еще один часовой. Ветер донес запах ароматного турецкого табака. Одни спят, этот курит. Хороши нравы в турецкой армии. Ну нам-то только на руку.

Подобраться незаметно не получится, значит, нужно подманить.

– Нож хорошо кидать кто умеет?

Седоусый казак достал из сапога тяжелый на вид кинжал.

– На меня никто не приходил жаловаться.

– Готовсь! – достал на всякий случай револьвер и заблеял барашком.

Турок завертел головой и направился в нашу сторону.

Когда оставалось шагов пять, казак сделал шаг из-за угла. Нож, пробив овчину, вошел по рукоятку в грудь. Удар был так силен, что ноги беспечного охранника подлетели вверх, как от выстрела в упор. Затащив часового в тень, казаки разбежались занимать позиции. Мы с Филимонычем осторожно, наклоняясь под окнами, подобрались к лошадям. Карабины приторочены, значит, из огнестрельного в доме только револьверы и пара винтовок гайдуков.

Освободив и перевязав, как нам нужно, лошадей, новик взлетел в богатое седло.

– Давай вокруг куреня, да пошумней!

Копыта недолго застучали подковами по брусчатке, уже с задней стороны строения донесся озорной свист. Я метнулся к стене, встав у входа.

Офицера, вышедшего из дверей, свалил ударом в затылок. Язык нам тоже пригодится. Открыв дверь, проскользнул внутрь и затаился в темном углу.

Мысли о слишком беззвучном начале операции прервали двое турок с роскошными усами, на ходу пристегивавшие сабли. Два револьверных выстрела пресекли эти попытки.

Никогда я не стрелял в помещении. Кислый пороховой дым забил легкие, вызывая кашель, слезы брызнули из глаз. Еле выбрался наружу, сразу откатываясь в сторону от дверей, так как сзади в дым три раза ударили выстрелы.

Теперь весь курень полон дыма. Давясь и кашляя, пытался крикнуть: «Держи балкон». И без моей команды справа две вспышки, и что-то железное упало над моей головой на пол большого балкона.

Еще выстрел, звякнуло стекло второго этажа.

Из воинского дома выскакивали кавалеристы, стреляя в воздух. Ну вот и молодцы, сейчас чем больше шума, тем лучше. Паника, офицеров нет, что делать, то ли к лошадям бежать, то ли к особняку. Не позавидуешь янычарам.

Это и есть работа пластунов – превращать грозное воинское подразделение в неорганизованную толпу. Ну, гусары, давай, не опоздайте.

Приоткрыл входную дверь, пару раз шмальнул, чтоб сюда не совались.

– Братцы, ко мне!

Две темных пятна справа сделали по выстрелу, змейкой побежали к крыльцу, а я отстегнул у оглушенного турка шашку, его ремнем стянул руки хитрым узлом, через шею.

– Волоки, ребята, иноверца. К лошадям, не останавливаясь.

Сам побежал к левой паре, уже открывшей огонь. Стреляли, по-моему, не столько прицельно, больше для усиления паники. Выстрелы послышались и с дальнего конца деревни – подходили гусары! Дважды свистнув, махнул папахой в сторону каретного сарая. Тут из дома бахнул ружейный выстрел, пуля прожужжала возле головы. Присел на колено и разрядил револьверы по окнам. В сарай забежали почти одновременно с казаками.

– Поджигай – и к лошадям наметом.

Подожгли с трех углов – и тикать. Обернулся на отстающего казака:

– Чего прихватил, казаче?

– Ячменя мешок лежал, не бросать же в огне.

– И правда, казачий закон, если можно прихватить чего, не теряйся.

– Давай подменю.

– Благодарствую, ваше благородие, малость взопрел.

У лошадей сидел очухавшийся турок и улыбающиеся казаки. Сбросил мешок, сел на него, стал перезаряжать пистоли. Урядник протянул револьвер:

– Вот, у турка нашли.

– Филимонычу отдай, он заслужил. Часового снял и офицера в полон взял. – Глянув на удивленные лица: – Так и доложите, а теперь по коням, гусарам пидмогнуть треба. Филимоныч, сторожишь языка и трофеи, это теперь ваши лошади, законные. На шашку взятые. Ячмень пересыпь по седельным сумкам, нет охоты больше с мешком на горбу бегать. За мной, шагом – лошадей разогреть нужно – обходим особняк сзади, потом в том направлении, до сенного сарая. Там разберемся, что делать дальше.

Шагом тронулись на зарево разгоревшегося каретника. Между сараем и особняком метались тени, мелькали огоньки. Что там творится? Не похоже на тушение пожара. Подъехав поближе, разглядели: болгарские крестьяне выхватывали горящие головни и забрасывали их в окна хозяйского дома. В некоторых комнатах уже вовсю разгорался большой огонь. От угла особняка отделилась фигура, побежала нам навстречу.

Приказчик!

– Братушки, не мешайте. Военные там, – он показал рукой. – Здесь мы сами.

– Зачем? Там же женщины!

– Хозяйки! Какие женщины?! Теперь все наше будет, болгарское. Хватит, пятьсот лет нас обирали. Там военные, там. – Он опять замахал рукой.

Да, не наше это дело.

– Рысью, марш!

Понять, что происходит, было сложно. Черная куча на белом снегу постепенно смещалась в сторону от имения. Конная сшибка потеряла скорость. Выстрелов не было, перезарядиться времени нет. Только сталь молниями мелькала под лунным светом. Ржание лошадей мешалось с человеческими криками. Торжествующими и полными боли и страха. Момент неожиданности прошел. Сбившимся в кучу турецким эскадроном никто не управлял.

Поняв, что каждый за себя, турки рубились отчаянно. Изредка одиночным всадникам удавалось вырваться из общей свалки. Счастливчики удирали – кто в сторону Пловдива, кто к Плевне. Атака с тыла может все закончить.

– Ружья готовь. После залпа – пики долу. Идем «плечом серпа». Марш!

«Серп» – казачий маневр против конных врагов. Полукруг несется на конного противника, на ходу производит ружейный залп по лошадям врага и тут же размыкается на две колонны, атакующие на скорости фланги, а потом тылы. Не снижая скорости, правое плечо переходит на левый фланг, левое – на правый. Противник же останавливается, пытается перестроиться, а ряды его незаметно тают, и паника, паника! Нужно отступить, перегруппироваться, вот тут – коли, руби спины и головы, не дотягиваешься – руби лошадь. Даже на раненом коне не уйдет далеко. Набирая ход, засвистели, заулюлюкали. Залп в тылу, крики убитых, тени,