С другой стороны, возможно запереть ее в подвале это, в конце концов, не такая уж и плохая идея. Так у нее было бы намного меньше шансов выкинуть какую-нибудь хрень.

Я мог с уверенностью назвать момент, когда до Джейса дошло, что она только что сказала, из-за проступившей маленькой венки у него на лбу.

– Сойер? В смысле как лучшая подруга Дилан, Сойер?

– Ты знаешь еще каких-нибудь Сойер?

– Я говорил тебе не приближаться к ней.

– А еще ты говорил мне не трахаться с миссис Беннет, но в итоге она поставила мне пять по истории.

– Твою мать. Ты трахнул маму Кортленда? – воскликнула Бьянка.

Мы оба не обратили на нее внимания.

– Слушай, – начал Джейс, – Дилан не хочет, чтобы ты крутился вокруг Сойер. Не после того, что ты с ней сделал.

– Прости, но, насколько мне известно, я большой мальчик и Дилан не решает за меня.

– Ага, – поддакнула Бьянка.

Джейс быстро глянул на нее.

– Иди наверх.

– Без проблем. – Би устремила взгляд на Оукли. – Я позвоню Хейли и спрошу, не хочет ли она погулять.

Оукли издал низкий рычащий звук, пока Бьянка покидала комнату. Убедившись, что она ничего не услышит, он заговорил:

– Хейли хорошая девчонка, Джейс. Тебе нужно положить конец этому дерьму.

По правде говоря, я понимал, почему ему не нравится все происходящее. Хейли может и старше Бьянки на два года, но Бьянка это… Бьянка. Не нужно быть гением, чтобы понять, – возможно, все закончится не очень хорошо, когда она наиграется и решит двигаться дальше.

Выдохнув, Джейс повернулся ко мне.

– Окей, после того, как я потушу другой пожар.

– То, что я встречаюсь с Сойер, это никакой не пожар.

Это чертова атомная бомба. И я не мог дождаться, когда она упадет на тупую задницу Кортленда в понедельник.

Джейс не выглядел удивленным.

– Я не хочу, чтобы ты встречался с Сойер. Ты причинил уже достаточно боли этой девчонке. Держись от нее подальше.

Оукли кивнул.

– Он прав. Коротышка хорошая девушка. Я не хочу, чтобы ты морочил ей голову.

Я и не знал, что они – ее личная охрана.

– Я не собираюсь морочить ей голову.

– Ну конечно, – усмехнулся Джейс. – Ты всегда встречался только с чирлидершами или моделями, и внезапно ввязался в отношения с девушкой, которая выглядит как Сойер… Сразу после того, как Кейси публично тебя бросила. Прости, братишка. Я на это не куплюсь.

– Охренеть как подозрительно, – вмешался Оукли.

Технически, я бросил Кейси, но мне не хотелось напоминать об этом, поскольку это только подкинет им идей.

– Что не так с внешностью Сойер? – возразил я вместо этого.

Джейс открыл и закрыл рот, как рыба, которую выбросили на берег, а после ответил:

– Ничего. Она просто… – Он посмотрел на Оукли в поисках поддержки.

– Более статная, чем все твои девушки, – закончил за него Оук. – К тому же, все знают, что Кейси терпеть ее не может.

– Вот именно, – подтвердил Джейс. – Так почему бы тебе не прекратить нести этот бред и не рассказать нам, что происходит на самом деле.

– Ничего не происходит, – невозмутимо ответил я, ведь черта с два я расскажу им правду. – Кому-нибудь из вас, придурков, когда-нибудь приходило в голову, что, возможно, просто возможно, она мне действительно нравится?

– Если бы она тебе нравилась, ты бы не назвал ее толстой на глазах у всей школы и не стал бы отрицать, что у вас что-то было, – отметил Оукли, чем вообще не помог ситуации.

Если уж Оукли начал говорить здравые вещи…

Лицо Джейса напряглось.

– Не делай этого, Коул.

В груди поднялось разочарование.

– Чего не делать? Не встречаться с тем, кто мне нравится?

– Не используй ее, чтобы вернуть Кейси.

– Я ее не использую.

Если человек дал тебе разрешение, значит, ты его не используешь.

Хотя не то чтобы Сойер дала его… пока что.

Глава девятнадцатая

Сойер

Мои пальцы нажимали на клавиши из слоновой кости, наполняя церковь мелодичными аккордами «One of us» Джоан Осборн.

Это была одна из моих самых любимых песен, несмотря на некоторые споры вокруг нее. Для меня это служило напоминанием относиться ко всем с добротой и заботой.

Убедившись, что рядом никого нет, я набрала в легкие воздуха и запела. Я закрыла глаза, позволяя музыке и глубокому тексту пройти сквозь меня, подобно току. Когда я дошла до припева – того, который задавал философский вопрос Всевышнему – я нажала на педаль и запела так, словно никто не слышал, ведь так оно и было.

– Твоя бабушка любила эту песню.

Никто, кроме моего дедушки.

Я могла бы догадаться. Я любила его, но дедушка был наполовину священником, наполовину ниндзя.

Я подвинулась, освобождая ему место на скамейке, и он уселся рядом со мной.

– Ты звучишь как ангел. Тебе нужно спеть это на следующей воскресной службе.

Он уговаривал меня спеть всю песню в одиночку на протяжении десяти лет, но я каждый раз придумывала отговорки.

– Нет, миссис Фибл пару месяцев назад уже спрашивала дядю Эндрю, может ли хор спеть ее, но он сказал, что эта песня не подходит для церковной службы.

В то время как мой дедушка – который технически был уже на пенсии – оказался более снисходителен к некоторым вещам, мой дядя – глава церкви – строго придерживался правил и был категорически против того, что он называл «нью-эйдж[2]».

Иногда сложно было поверить, что это отец и сын, поскольку они были совсем не похожи друг на друга.

Дедушка не согласился.

– Чепуха, его мать постоянно слушала эту песню.

– Возможно, поэтому она ему и не нравится, – предположила я. – Наверное,