Коул посмотрел на меня.

— У меня нет никакой привычки.

Он еще и слепой!

— Ты не думаешь, что боишься потерять дорогих тебе людей настолько, что отпускаешь их, прежде чем они успевают проникнуть в твое сердце?

Он взял мои руки и прижал их к земле над моей головой, заставляя мою спину выгнуться, а грудь… тереться о его грудь.

— В моем сердце есть люди, — прохрипел он.

Коул этого не сказал, но я все равно услышала: только не ты.

Нужно перестать настраивать себя на такой отказ.

— Может, мы оба ошибаемся. Может, у тебя даже нет сердца.

— О, у меня есть одно. — Его глаза сузились, он протянул свободную руку и раздвинул мои ноги, устраиваясь удобнее… идеальное удобство… и глупая, глупая Али позволила ему это. Твердость против мягкости, мужчина против женщины. — Я просто не хочу, чтобы оно разбилось.

— Поэтому ты ходишь и разбиваешь чужие?

— Я не разбивал твое, и ты это знаешь, — огрызнулся он. — Ты довольно быстро забыла меня, а я сделал все возможное, чтобы забыть тебя.

Больше он ничего не сказал, но я знала. В тот момент я знала.

— У тебя что-то было с Вероникой, — сказала я категорично.

Его лицо стало мрачным. Я ждала, что он начнет отрицать.

Коул не отрицал этого.

Он кивнул.

Несмотря на то, что я догадывалась, шок ударил меня бейсбольной битой. Шок и предательство. У меня не было причин думать о предательстве. Мы расстались. Но… но… он был здесь, на мне, а я была здесь, наслаждаясь каждым ощущением, и в то же время мысли о том, как он развлекался с Вероникой, обжигали где-то внутри.

Я оттолкнула его и поднялась на ноги.

— Кажется, я тебя ненавижу.

— Ты не единственная. Мне кажется, я ненавижу себя.

Я закончила с этой темой. Это не имело значения. Это не могло иметь значения.

«Что между вами было?» Хотелось прокричать мне.

Дрожа, я сказала:

— Почему ты набросился на меня, если думал, что я турист?

Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Турист крался, как будто искал кого-то. Я не хотел рисковать. — Он провел рукой по лицу. — Все ушли, а твоя способность ходить в форме души магическим образом снова начала работать? Ничего не хочешь мне рассказать, Белл?

Я на мгновение растерялась.

— Ты в чем-то меня обвиняешь, Холланд?

— Ты следила за мной?

Он… О… Я тяжело дышала.

— Нет. Я следила за шпионом. Это тебя я видела, когда ты крался за Триной и Лукасом?

Прошло мгновение, тишина была пропитана недоверием. Выругавшись, он снова сел на корточки.

— Кто-то следил за ними?

— Думаю, что да.

— Как он выглядел?

— Как ты, только не такой высокий. Сильный. В бандане. — На Коуле ее не было. — Его ботинки оставляли маленькие золотистые следы.

В его глазах появилась надежда, смягчая черты.

— Покажи мне. — Он встал и помог мне сделать то же самое.

Его пальцы переплелись с моими… тепло, комфорт… Мне это нравилось, я хотела большего и ненавидела себя гораздо больше, чем его. Как только я поднялась на ноги, я отпустила его. У меня пересохло во рту, когда я отступала назад, ища тот последний след, который увидела.

— Вот, — сказала я, указывая. — Видишь?

— Нет.

Неважно. Он также не мог видеть Линии Крови.

Он осмотрелся.

— Есть поблизости еще один?

Я искала и находила еще и еще, но через некоторое время следы исчезли. Либо парень ушел, либо он подслушал нас и догадался снять обувь.

— Ладно. Неважно, — сказал Коул. Он ущипнул себя за переносицу. — По крайней мере, теперь мы знаем, что шпион все-таки есть. И теперь я знаю, что он мужчина. Это сокращает мой список подозреваемых.

— Ты подозревал, что есть шпион. — Заявление, а не вопрос. Вот почему он за всеми следил.

Он пошел прямо, сокращая расстояние между нами. Подойдя, он схватил меня за плечи.

— Ты не расскажешь ни единой душе, Али. Обещай мне.

Я тоже была подозреваемой?

Гнев вернулся, раскаленный добела.

— Почему ты разрешил Джастину вернуться? Я знаю, что он помогал нам раньше, но откуда такая уверенность, что он не обманывает тебя?

Коул покачал головой.

— Я не говорю об этом.

— Ты имеешь в виду, не со мной. Ты обсуждал это с Вероникой? — «Остановись. Просто остановись».

Его ноздри раздувались. От гнева? От облегчения?

— Ты хочешь услышать, что между нами произошло? — спросил он напряженно.

«Да!»

— Нет. — Не знаю.

— Я расскажу тебе. Думаю, действительно хочу рассказать тебе. Тогда ты будешь держаться от меня подальше, даже когда сотворю глупость и приду. Я наконец-то перестану хотеть того, чего, как я знаю, у меня не будет.

Я посмотрела на него и сказала:

— Не смей больше об этом говорить, чтобы там ни произошло.

— Я был дома, — начал он. — Она пришла.

Я покачала головой.

— Замолчи.

Это был приказ, но на его волю это никак не повлияло. Он продолжил.

— Я пил. А я никогда не пью, но пытался забыть о тебе.

— Замолчи!

— Я много выпил. Я поцеловал ее. Думал о том, что больше никогда не смогу быть с тобой, и злился на тебя, думая о тебе с Гэвином, и поцеловал ее со всей силы. Я снял с нее рубашку. Прикоснулся к ней.

— Замолчи! — Он швырял в меня деталями, как будто оружием.

Но это так и ощущалось.

— Она расстегнула мои брюки. Я…

— Замолчи, замолчи, замолчи! — Я оказалась перед ним, прежде чем поняла, что сдвинулась с места. Обе мои руки нагрелись почти до невыносимой степени, как будто я собиралась испепелить зомби. Но когда я подняла руку и провела по щеке Коула, пламя, вырывающееся из моей кожи, было не белым… а красным.

Коул упал на землю, как будто его сбил грузовик. Он быстро вскочил на ноги, теперь настороженно наблюдая за мной. Его щека была рассечена, но поскольку он был в форме души, рана не кровоточила. А вот его тело — да. Уверена, еще в сарае красные пятна покрывали его лицо.

— Что с тобой происходит? — потребовал он.

«Укуси его».

Эти слова кружились в моей голове, и мне было все равно, кто их произнес. Голод терзал меня, не давая покоя. Да, я хочу питаться им, буду пировать его душой. Нахмурившись, я пошла вперед. Красное пламя охватило мои плечи. Я взмахнула рукой, но Коул увернулся. Он мог бы ударить меня, мог выбить почву у меня из-под ног. Вместо этого он выпрямился, сжав кулаки.

— Не делай этого, — сказал он.

«Моя воля не нарушилась». И я сделаю это. Я обошла его,