— В прошлый раз мне показалось, что ему проще самому явиться, чем впустить к себе чужого человека.

— Пускать к себе он, конечно, не любит, но и сам выходит редко. Особенно если граница открыта — тогда он сидит дома, как в крепости.

Бет замолчала, обдумывая свои слова.

— Надо же, — сказала она после паузы, — я это знала, но почему-то никак не связывала с охотой. Ладно, поговори с ним. По-моему, он хорошо к тебе относится.

Бет созвонилась с Кроносом, и он действительно предпочел принять меня в своей домашней крепости. Бет показала мне дорогу: кратчайшую — через старый дом и комнату со множеством дверей, а кроме того, и обычную, так что я смог взглянуть на эту крепость со стороны. Глухая каменная ограда, за нею сад, шумевший на ветру, а в глубине дом — башня, этакий донжон из небольшого замка. Я предпочел позвонить в колокольчик у ворот и долго ждать, пока какой-то молчаливый немолодой человек посмотрел на меня через окошко в тяжелой двери, поклонился, впустил внутрь и провел в большой мрачноватый зал, где у камина в кресле меня несколько картинно поджидал Кронос. Пожилого человека отпустили первым движением бровей. Вторым движением Кронос, поднявшийся мне навстречу, изобразил большое удивление.

— Разве Бет не показала короткий путь? Вам пришлось долго ждать.

— Бет показала, но мне понравился ваш дом снаружи и захотелось увидеть сад.

— По-моему, в нем нет ничего интересного. Одни старые тополя. Прошу, садитесь. Чем обязан столь высокому визиту? Не каждый день ко мне заходит сам король.

Мы заняли два кресла у камина — тяжелые, резные, с кожаной обивкой. Кронос по-прежнему был в черном, только на сей раз он надел рубашку с длинными рукавами, а поверх еще кожаный жилет. Правда, в зале у него оказалось нежарко, но его костюм меня позабавил: человек XIX века дорвался до рок-культуры. Отвечал я, впрочем, по возможности нейтрально:

— Полно вам. Вы прекрасно знаете, что я самый обычный человек, а никакой не король.

Он поднял брови еще выше, чем при встрече.

— Вы шутите, Иван Николаевич? Это слишком серьезная вещь, чтобы ею шутить.

— Я не шучу. Король, насколько мне известно, должен быть коронован и принести присягу на верность стране.

— Конечно, чаще всего так и бывает, — сказал Кронос задумчиво, — но вам-то зачем короноваться и приносить присягу? Вы отдали за эту страну и за свою королеву всю вашу прошлую жизнь. Вы уже, как я понимаю, подставили плечо под бремя королевских дел и будете нести их, покуда живы. Не сбежите, не отступитесь, не предадите. Это и так понятно, без всяких корон. Кэт и Бет носят их как украшения. А вам на что?

Я рассмеялся:

— В самом деле, только, короны мне не хватало. То есть здесь и таких формальностей не признают?

— Коронование вообще-то не формальность, как и бракосочетание. Это существенные и таинственные вещи. Но здесь они творятся напрямую, без посредников. Это земля такая, — сказал Кронос уже без вызова и без насмешки. — И вы король без всяких скидок. Держитесь, это дело непростое.

— Да, я как раз по непростому делу. Мне хочется покончить с охотой на ребят. Я думаю, что это очень серьезная угроза. И, кроме того, мне без всяких оснований кажется, что вы об этом деле знаете больше, чем все остальные вместе взятые. Это так?

— Так, — улыбнулся Кронос. — И вам, как королю, я эту информацию готов отдать. Но есть одно условие: вы должны правильно формулировать вопросы. Тогда я смогу на них отвечать.

— Я постараюсь, хотя, по-моему, это не повод для интеллектуальных игр. Мне как-то не до шуток.

— Постарайтесь, — спокойно кивнул Кронос. — Дело не в игре. Спросите — я расскажу в чем.

— Ну, хорошо. Кто вы? Откуда? Как здесь оказались? Почему вам нужны вопросы, чтобы говорить?

— Кто я? Я человек с образованием физика или инженера и навыками художника. Откуда? Да, судя по всему, оттуда же, откуда ваши враги. Как здесь оказался? Точно не скажу — не знаю. Во мне довольно много разных… м-м… повреждений, в частности, я помню далеко не все из того, что со мною случилось. Например, не помню, как попал к границе вил, в горах, у самого Круга. Меня нашли там связанным, изувеченным, расстрелянным и, в общем, скорее мертвым, чем живым. Но нашли меня вилы, а они не любят смерть. Если эта часть моего рассказа вызовет у вас сомнения, то ее есть кому подтвердить. Те, кто меня спасал, и сейчас живут и здравствуют. Правда, не так уж близко от здешних мест, но и не слишком далеко. Спасти меня в принципе было невозможно, но вилы знали, где добыть настоящей живой воды. И добыли — возможно, в пику тем, кто меня убивал. Когда я пришел в себя, мне смущенно объяснили, что я получил немереную дозу жизни и теперь никто не скажет, сколько она (то есть моя жизнь) продлится: век, два, десять. Но не подумайте, что я этим огорчен. Кроме того, тут важен один нюанс. В той прошлой жизни, из которой я сбежал, я был чем-то связан: присягой, клятвой, шантажом — и должен был служить своим… м-м… хозяевам. Но та жизнь кончилась: хозяева ее забрали. Мою нынешнюю жизнь мне подарили вилы, и я считаю, что она принадлежит им. Точнее, я теперь у них на службе — как и вы, без лишних формальностей.

— Вилы узнали что-нибудь о тех, кто вас убивал?

— Что-нибудь узнали. Они довольно быстро обнаружили, что с моей памятью происходят странные вещи. Она как будто нарочно попорчена и как-то заблокирована, но иногда, отвечая на вопросы, я рассказываю вещи, о которых за минуту до этого ничего не знал. Вилы терпеливо задавали мне множество вопросов и выяснили, что, судя по всему, я пытался откуда-то бежать и пересек границу страны. Мои преследователи прошли за мной. Потом они убрались восвояси.

— Куда убрались? Где находится их страна?

— Не знаю. Не могу вспомнить.

— На западе?

— Нет. Не то.

— На востоке?

— Не то. Неправильный вопрос.

— Она вообще-то на земле?

— Нет. Под землей.

Он изумленно взглянул на меня своими темными глазами. Теперь я видел, что они скорей печальны, чем надменны.

— Под землей? Под всей нашей страной? — продолжал я.

— Нет, не под всей.

— Это большая страна?

— Нет. И это не страна. Другое слово.

— Попробуйте увидеть — что в ней было?

— Трубы. Коридоры и трубы.

— Металлические трубы?

— Да. Всякие. Стеклянные тоже.

— Лаборатория?

— Да, я работал там в лаборатории, но это не все…

— Где вход в подземелье?

— В горах.

— На нашей территории?

— Не знаю.

— Близко отсюда? Далеко?

— Довольно далеко.

— Но как же они попадают к нам в считанные часы, а исчезают вообще мгновенно?