Холин взмок больше, чем на работе.

Пока помощник шел по бетонке, Серданов не прятался, напротив, стоял на виду, пытался отвлечь противника, показать, что ни о чем не догадывается. Только когда Холин принес станцию, командир вместе с ним опустился за поваленное дерево.

Канги приподнял голову. Только что русские были на прицеле, и нет их. Запрятался куда-то и тот из них, который таскал тележку.

Племянник вождя растерялся. Три часа, время открытия огня, а людей, которых следовало пугнуть и заставить уйти в северную часть леса, нет.

Он включил обычную станцию.

— Арон!

— Я! Почему молчим?

— Не видим русских.

— Что? Как это не видите?

— Они исчезли.

— Ты принял еще наркоты?

— Сам посмотри.

Кундеру пришлось подойти к индейцу, оставшемуся у дороги.

Он посмотрел на полосу через ночную оптику и воскликнул:

— Черт. Куда они подевались?

Индеец что-то сказал.

Кундер не понял его, посмотрел на конус щебня и не увидел того русского, который возил тележку. Он подумал, что русские засекли их и укрылись. Неизвестно, где они сейчас.

Вызвать на связь Давена? А толку? Тот переведет стрелки в обратную сторону. Мол, тебе поручено дело, ты и выполняй.

Хотя в данной ситуации русские не смогут работать. Это как раз то, чего и следовало добиться имитацией нападения.

Может, ничего и не надо делать? Пусть аборигены и русские лежат на своих позициях. Так и до пяти часов протянуть можно, обойтись без шума.

Российские офицеры включили радиостанции.

Серданов вызвал Лобачева и спросил:

— Лоб, ты как?

— Нормально. Но мы не можем ждать атаки.

— Не можем. Значит, если противник не дернется, то сами начнем сближение с ним.

— С пистолетами против штурмовых винтовок?

— Твое дело — прикрывать технику, не допустить к ней духов.

— А если у них гранатомет?

— Тогда ты увидишь противника. Он должен будет встать. Стреляй. Не достанешь, так хоть пугнешь.

— Понял.

Потом полковник определил задачу Пахомову и Снегиреву с Холиным:

— Вам ожидание двадцать минут, затем сближение с зеленкой, где залегли духи. Порядок сближения доведу дополнительно.

Кундер уже принял решение ничего не предпринимать, лишь вести наблюдение за полосой, но все испортил Канги. Молчание агента в эфире он воспринял как нерешительность.

Племянник вождя, все еще находившийся под воздействием наркоты, отдал приказ:

— Всем, оружие к бою! Подготовиться к атаке того места, где были русские. — Через минуту он встал и крикнул: — Вперед!

Семь индейцев вскинули винтовки и карабины и бросились на полосу.

— Куда?! — заорал Кундер, но было поздно.

Появление противника первым заметил Пахомов.

— Командир, духи решили зачистить полосу и идут на нас, — доложил он.

— Они что, идиоты?

— Черт их знает.

— Это на руку. Всем приготовиться. Подпускаем на двадцать пять метров и открываем огонь на щадящее поражение. Стреляем по конечностям. Как поняли?

Офицеры ответили, что поняли, рассредоточились, устроившись поудобнее под прикрытием деревьев.

Кундер напрасно вызывал Канги. Тот отключил рацию.

Банда быстро приближалась к заросшей части полосы. До места работы русских оставалось сорок метров, тридцать, двадцать пять.

Тут-то и хлестнули пистолетные выстрелы. Четверо аборигенов рухнули на бетон, схватились за ноги и бедра.

— Огонь! Отходим! — выкрикнул Канги.

Уцелевшие аборигены открыли бешеную пальбу. Пули заставили группу Серданова укрыться. Под прикрытием огня туземцы подползли к своим раненым.

Серданов выглянул из-за дерева и едва не получил пулю в лоб. Она ударила в ствол на пару сантиметров выше и выбила в нем приличную дыру. Но полковник увидел, что четверо их противников ранены. Они отползали назад, трое прикрывали их.

— Попробуем подстрелить уцелевших? — спросил Снегирев.

— Не стоит высовываться, — ответил Серданов. — Духи палят по всему участку.

— Но если они укроются в кустах, то все вернется на круги своя. Тогда мы уже не сможем подобраться к ним.

— Главное в том, ребята, что банда обнаружила себя, — сказал Серданов. — Мы ее стреножили, теперь она далеко не уйдет. Мы не слышали шум двигателей машин, на которых приехали эти ребята. Значит, их техника стоит на приличном удалении отсюда.

— Что это дает нам? — спросил Пахомов.

— У нас появился повод запросить подкрепление с полигона.

— Не понял! — вступил в разговор Лобачев.

— А тебе, Витя, и понимать ничего не надо, — произнес Серданов. — Прикрывай технику. Гранатометчик еще не появлялся?

— Было движение у самой дороги, но гранатометчика у духов вроде бы нет.

— Тем лучше.

Серданов снял наушник, подтянул к себе спутниковую станцию, набрал номер комиссара.

Тот ответил не сразу, но довольно бодро:

— Что еще, господин полковник?

— Господин комиссар, двадцать минут назад, ровно в три часа наша группа подверглась вооруженному нападению неизвестного противника, численность которого составляет не менее десяти человек. У них винтовки М-16 и карабины. Нам удалось отбить атаку, ранить четверых. Но противника может быть больше. Он вполне способен пойти на повторный штурм, который нам, вооруженным пистолетами и измотанным тяжелой работой, не отбить. Прошу срочной помощи. Сейчас вы просто обязаны выслать к нам подразделение охраны. Иначе вам будет чрезвычайно сложно объяснить руководству в Нью-Йорке факт гибели всей российской команды.

— Я все понял. Точные координаты брошенной базы?

— Они должны быть у Венсе. Я не могу их назвать. Да они и не нужны. Селение Полака отмечено на любой карте. Аэродром расположен юго-восточнее на пару сотен метров. Мы в восточной части, на взлетной полосе, заваленной деревьями. Противник рассредоточился в кустарнике. Возможно, он имеет резервы. Банду надо брать в кольцо, начинать прочесывание на удалении в триста метров. Часть подразделения пустить в обход полосы к бывшей вышке, штабу и городку. Там же щебенчатый конус. Рядом наш прапорщик. На подходе командир подразделения должен связаться со мной. Я уточню обстановку.

— Хорошо. Поднимаю взвод роты охраны.

— Только подполковника Венсе сюда не присылайте! Я не отвечаю за его здоровье!