Канги принял дозу кокаина и приказал двум соплеменникам продолжать обстреливать место рассредоточения противника, чтобы не дать ему провести контратаку. Эти русские способны на все.

Потом он по рации вызвал Кундера.

— Да? — ответил тот.

— У меня четверо раненых.

— И что? Какого черта ты повел группу на полосу без приказа?

— А ты чего разорался на меня? Какой был приказ? Атака в три часа! Так мы и сделали.

— Что в результате?

— Кундер, у меня четверо раненых, они истекают кровью. Если погибнут воины, что я скажу вождю?

— Так и скажешь, что по собственной глупости погубил их.

— Ну уж нет. За все ответите ты и твой босс.

Кундер понял, что акция сорвалась. Канги не останется на позициях, не будет держать русских на полосе, не давать им работать. Ему надо вынести раненых. Он это сделает. Мешать же ему — поставить себя под смертельную угрозу. Канги не остановится ни перед чем. Да и не нужен ему свидетель его позора.

К тому же, судя по разговору, племянник вождя вновь принял изрядную порцию наркоты. Посему следовало разрядить обстановку.

— Хорошо, Канги. За все отвечу я. А ты давай выноси раненых сюда, к дороге.

— Пришли ко мне Балу, который рядом с тобой. Троим нам четверых не вынести. Проклятые русские прострелили им ноги.

— Да, конечно, я высылаю к тебе твоего воина.

— А сам жди. Нам нужна будет помощь при переходе до машины.

— Может, лучше послать за ней водителя, чем идти с такой ношей семь километров?

— Да, ты прав. Но это после того, как мы встретимся у дороги. Не вздумай сбежать, Кундер! Это у тебя не получится.

— Я знаю, что вы в сельве, как у себя дома.

— Она и есть наш дом. Давай сюда Балу.

— Он уже пошел к вам.

Индейцы забрали раненых и потащили их к дороге.

Оставался один, которого должен был нести Канги.

Перед тем как поднять раненого, тот повернулся к полосе и дал длинную очередь. Он выбил все патроны из магазина и случайно попал в руку Снегиреву, который как раз менял позицию.

Бедняга вскрикнул. Племянник вождя услышал это и издал победный вопль. Хоть одного русского, но зацепил! Потом он схватил раненого соплеменника и потащил следом за остальными.

Вскрик старшего лейтенанта услышали все саперы.

— Сеня, что с тобой? — крикнул Серданов.

— Вот сука! — ответил Снегирев. — Задел-таки.

— Куда ранен?

— В руку.

— Кость цела?

— Похоже, перебита.

— Кровь?

— Из раны.

— Это уже лучше. — Полковник повернулся к капитану: — Пахом, окажи помощь.

— Да, уже! — Капитан метнулся к старшему лейтенанту и сообщил командиру: — Кость перебита, перевязываю, накладываю шину из крупной ветки.

— Давай!

— Товарищ полковник, духи отходят к дороге, — доложил Холин. — Нам отсюда не достать их. Может, проведем контратаку?

— Какая контратака? Вот Снегирев уже провел!.. В результате мы лишились работника. А нам еще сто метров пройти надо.

Хлестнул выстрел от щебеночного конуса.

Серданов сразу же вызвал по связи Лобачева и спросил:

— Что у тебя? Куда стрелял?

— По направлению дороги.

— За каким чертом?

— А так, чтобы духи не особо наглели, а то один чуть ли не открыто стоял.

— Попал?

— Нет. Далеко.

— Прекратить огонь!

— Да уже прекратил.

— Наблюдать!

— Есть!

Бандиты Канги подтянули раненых к кустам у дороги.

Выстрел Лобачева заставил Кундера пригнуться и нырнуть за дерево. Тому было понятно, что русский бил из пистолета и с такого расстояния поразить цель не мог. Но сам факт выстрела испугал агента британской разведки.

Канги усадил раненого, подошел к Кундеру. Индейцы последовали его примеру.

— Ты прав, Арон, — сказал племянник вождя. — Надо подогнать машину сюда.

— Тогда давай мне двух воинов. Я пойду с ними. Сам сразу уеду в Парбо. Твои люди приведут машину сюда.

— Ты бросаешь нас?

— А разве я нужен? Вам к племени, мне в другую сторону. Все, что было в наших силах, мы сделали. Затянули работу русских на час. Это тоже неплохой результат.

Канги облизнулся и заявил:

— За раненых вам придется заплатить, Арон.

— Ты меня удивляешь, Канги. У вас в племени наш босс, а ты мне говоришь об оплате. Вот вернешься, и пусть вождь Аскук требует с него деньги.

— Ладно. — Канги подозвал двоих соплеменников, указал на Кундера: — Пойдете с ним, заберете пикап и подгоните его сюда, но не вплотную, а к вон тому высокому дереву. Мы уже будем там. Посмотрите площадку для разворота. Поедем домой.

Индейцы кивнули и скрылись в темноте вместе с Кундером.

Канги ползком добрался до края кустов, залег там и вгляделся в лес. Кругом было тихо. Русские не решились на преследование. Это объяснимо. Им неизвестно, сколько человек находятся в южной части леса. Сейчас они, наверное, сидят за деревьями как мыши в норах и трясутся, ожидая очередной, куда более мощной атаки.

Ну и пусть сидят. Будут знать, как хозяйничать на чужой земле.

Он переводил ночную оптику винтовки то на кучу щебня, то на лес, тянувшийся вдоль полосы, ничего не замечал. Смелости ему придавал кайф от наркотика. Еще и гордости. Только он, Канги, подстрелил русского.

Теперь он потребует денег у Флоренса. Тот заплатит за все, в том числе и за раненых. Иначе Аскук просто не выпустит его из деревни.

Начинался пятый час утра. Люди Канги все же изрядно задержали работу русских. Тем еще предстояло долго чистить полосу.

Племянник вождя был доволен собой.

Арон Кундер с трудом поспевал за туземцами. Ему казалось, что им было неизвестно чувство усталости. Он хотел остановиться, лечь в траву и забыться хотя бы на несколько минут, но понимал, что это равносильно гибели.

Русские наверняка связались с полигоном, сообщили о нападении и потребовали помощи. Солдаты быстро закольцуют весь район. Они будут выходить к аэродрому по этой самой дороге.

Кундер проклинал все на свете. И то, что подчинился Давену, в итоге оказался крайним, и русских, своей неугомонностью и отчаянностью создавших сложную ситуацию. Британцев, французов, индейцев племени капираи. Вождя, его племянника Канги, не собравшего полноценный боевой отряд и не сумевшего отогнать каких-то четверых русских, вооруженных пистолетами. Деньги, которые получил за авантюру. Даже эту ночь, душную и темную.