– Не могли бы вы мне оказать услугу? Как давно вы здесь работаете?

– С самого открытия, – с готовностью ответил мужчина.

– Смирнова Арсения Витальевича не припоминаете?

– Как же, помню. У парня был талант. Взял его с испытательным сроком, думал, так себе работник, а он удивил. Да еще как, учитывая, что до этого работал в какой-то столовке, то ли на турбазе, то ли вообще в приюте охотников. Сейчас уж не вспомню. Но водился за ним грех в общем-то понятный, но в работе мешающий.

– Запойный?

– Жуть. Как с цепи срывался. Я бы потерпел, руки-то у него и впрямь золотые, из ерунды сделает шедевр… Но хозяин был против. В общем, уволили. Он еще какое-то время держался, а потом покатился по наклонной. Не знаю, где сейчас, но поваром точно не работает. Я бы знал.

– Спасибо, – улыбнулся Сергей Львович, и мужчина неспешно удалился.

– И что нам это дает? – съязвила я.

– Тебе окрошка не понравилась? – удивился он.

– Мы ведь не за этим пришли?

– Я и за этим. До «Золотого павлина» Сенька работал то ли на турбазе, то ли в приюте охотника. Или рыболова? Куда не так давно, возможно, отправился Петр Вахромеев и узнал о смерти своего знакомого. После чего принялся звонить Сеньке и написал письмо твоему родственнику.

Теперь, когда он это произнес, оставалось лишь удивляться, как я сама до этого не додумалась.

– Но… как мы узнаем, где эта турбаза?

– Узнаем.

– Но Павел там точно не работал.

– Он мог не рассказать об этом твоей сестре.

Я кивнула. В самом деле, почему бы нет?

– Вдова Вахромеева сейчас наверняка оформляет пенсию, ведь у нее ребенок… А работники собеса довольно придирчивы. Навещу ее еще раз…

– Опять без меня? Она тебе понравилась?

– Милая, – засмеялся он, – откуда эти нотки ревности? У тебя ведь есть парень…

– Простое любопытство, – скривилась я.

Мы покидали ресторан, когда позвонил Илья. Поначалу я обрадовалась и с жаром заявила в ответ на его вопрос:

– Конечно, встретимся. Хочешь, буду ждать тебя возле школы?

Он хотел и даже очень. Встретиться договорились через полчаса.

– Я тебя отвезу, – сказал Сергей Львович. – Говори куда. И не забывай: у тебя есть враги, и они не дремлют. Надеюсь, твой парень сможет тебя защитить?

– Сможет. Он спортсмен.

– Быстро бегает? Ладно, не злись. Я уверен, он прекрасен, иначе с какой стати тебе тратить на него время?

Он посмеивался надо мной, и никакой ревности в нем не чувствовалось, что было обидно. Довез меня до спортивной школы и, сделав ручкой, умчался, а я осталась стоять с сиротством в душе и стойким желанием немедленно оказаться рядом с ним.

Тут появился Илья, и я попыталась радоваться жизни, ведь передо мной был мужчина, о котором я когда-то мечтала. Видно, осуществилась мечта слишком поздно. Радость была натянутой. Почему-то очень хотелось реветь. Потом явилась мысль: а жизнь, желая того или нет, мне Берсеньев основательно подпортил, потому что отныне всех мужчин я буду сравнивать с ним. И вряд ли в их пользу. Красавец Илья теперь казался серой мышкой, хотя Сергей Львович броской внешностью похвастать не мог.

«Да что ж такое! – думала я в досаде. – Неужто влюбилась? Ни с того ни с сего? А как еще влюбляются? Долго приглядываясь?»

– Ты сегодня задумчивая, – заметил Илья, устав в одиночку поддерживать разговор.

– История с сестрой не дает мне покоя.

– Сестра ведь улетела? Повода для тревоги нет. Поехали ко мне.

Теперь подобная перспектива никакого энтузиазма не вызывала. «И зачем мы только встретились?» – в досаде подумала я и ответила:

– Сегодня не самый подходящий день, – уже зная, что подходящих дней не будет.

– Хорошо, давай прогуляемся.

Мы отправились к набережной и исправно гуляли часа два. Зашли в кафе и съели мороженое.

– Наверное, я тоже уеду, – не совсем к месту сказала я.

– Почему? – нахмурился Илья.

– Там мама, сестра с племянницей.

– Надеюсь, ты все-таки этого не сделаешь, – проговорил он, не без труда подбирая слова. – Для меня очень важно, чтобы ты осталась. Теперь мне даже подумать страшно, что столько лет я жил без тебя.

«С чего это вдруг?» – едва не съязвила я, но вовремя одумалась, сжала его руку и благодарно улыбнулась.

Закон подлости в действии: когда Илья был нужен мне до зарезу, он обо мне даже не вспомнил, а теперь, когда без надобности, чуть ли не в любви признается.

– Проводишь меня? – заторопилась я домой.

– Конечно.

Прощаться я начала еще до того, как он притормозил у подъезда. Обошлось без поцелуев, с чем я себя и поздравила.

«Надо сменить мобильный и в квартире не показываться», – с досадой подумала я, входя в подъезд, и решила заглянуть к соседу. Но его не оказалось дома.

Постояв возле собственной двери, я подалась на улицу. Дошла до сквера, позвонила Олегу. Он был в поликлинике. Спросил, как мои дела.

– Нормально, – вздохнула я и, закончив разговор, принялась вертеть мобильный в руке. Самолюбие вставало на дыбы, но ему пришлось заткнуться, так хотелось позвонить Берсеньеву.

И я позвонила. Само собой, утешая себя тем, что делаю это в интересах следствия.

– Ты где? – спросила я.

– Где-то тут, – ответил он. – Не могу поверить, что ты вспомнила обо мне в объятиях своего парня.

– Нет у меня парня, – вздохнула я.

– Хорошая новость.

– Если ты не занят ничем полезным, может, заберешь меня? Я в сквере возле своего дома.

– Разумеется, милая.

Он подъехал через двадцать минут, и я села рядом с ним с таким чувством, точно мы не виделись целую вечность и мне не терпится заключить его в объятия. Вполне вероятно, я бы так и сделала, если бы не заметила след от губной помады на его белоснежной рубашке. Совсем рядом с воротом.

– Она брюнетка? – спросила я ехидно.

– Кто?

– Девица, с которой ты обнимался.

Он посмотрел в зеркало и усмехнулся.

– Я утешал вдову. Женщины чувствительны и нуждаются в поддержке.

– Ты бабник, да? Ни одной юбки пропустить не можешь?

Я злилась, и слава богу, могла ведь и разреветься. Он засмеялся и скалил зубы не меньше пяти минут, пока я не спросила:

– И чего смешного я сказала?

– Милая, с какой стати ты мне закатываешь сцену ревности? Мы ведь еще даже не любовники.