— В смысле?

— Я давно это заказал, но принесли буквально только что. Я собирался отдать тебе на лекции, но раз уж ты сам зашел…

Он саркастически пожал плечами.

Надо вернуться к главному. Время летит. Они едут. А он задерживает меня. Нельзя показывать страх. Нельзя позволить ему разгадать мой план.

— Не знаю, что и сказать.

— Можешь просто молча взять.

Он сделал паузу, ожидая моей реплики.

— Где оно? — спросил я наконец.

— Вон там, — сказал он. — Под кроватью в коробке. Забирай.

По спине у меня пробежал холодок. Мы были не в комнате общежития, мы вообще находились за пределами кампуса, но в голове все завертелось, как обезумевшие часы, и я невольно подумал: неужели и у него люк под кроватью? Еще один проход в лабиринт, паутиной соединяющий, кажется, все дома в этом городе? Я представил, как подхожу к кровати, опускаюсь на четвереньки на плюшевый ковер, заглядываю под кровать и вижу только черноту. Начинаю ощупью искать коробку в плюшевой мягкости. Неизвестно чья рука с зажатым ножом мгновенным движением отрубает мне запястье, как шеф-повар морковную ботву, вторая рука вцепляется мне в волосы, затаскивает под кровать и тянет через люк в тоннель.

Я вспотел. Сомневаюсь, чтобы Найджел это заметил, но он может почувствовать запах. Запах страха.

Рано или поздно, вспомнил я.

Я встал.

Подошел к кровати. Найджел смотрел, неподвижно стоя за моей спиной. Он не сказал ни слова. Отчего-то в памяти всплыло одно воспоминание. Не вся жизнь промелькнула перед глазами, а только то, как мама увидела конверт с уведомлением о моем зачислении. «Мальчик мой», — сказала она и выронила всю почту, которую держала в руках.

Я опустился на колени. Под кроватью было темно. Единственный свет в комнате шел от горящего камина справа от Найджела. Я приподнял край одеяла и вгляделся в чернильную темноту. Хоть глаз выколи. Где эта коробка? Я повел рукой по мягкому ворсу толстого ковра.

Рука с ножом не высунулась.

Пальцы наткнулись на картонный угол. Я тихо выдохнул, снова ощутив себя на твердой почве. Вытянув коробку, я отнес ее к письменному столу.

— Открой, — сказал Найджел.

Я с отвращением подумал, что он тянет время, отнимая у меня драгоценные минуты. Но гамбит зависит от выдержки. Найджел не знал, что я задумал. Придется подыгрывать.

В коробке оказалась моя статья в прекрасном кожаном переплете — Найджел где-то заказал. Книжечка была тонкой, но, безусловно, производила впечатление. Я ощутил прилив гордости. На обложке золотыми тиснеными буквами значились мое имя и название статьи.

Я решил не упустить возможность.

Секунду я рассматривал переплет, погладив пальцами по гладкой коже.

— Знаешь, что мне вспомнилось? — словно невзначай начал я. — День нашего знакомства.

Я улыбнулся Найджелу, и он ответил натянутой сухой улыбкой. Я покачал головой и даже рассмеялся, дразня его.

— Ты собирался подарить Дафне редкую книгу и пригласить ее в ресторан.

— Естественно, она отказалась, — ухмыльнулся Найджел.

— Ну, хоть раритет у девушки остался.

— Да, пусть порадуется, — засмеялся Найджел.

Мой желудок ухнул куда-то в пропасть.

Центральный квадрат. Центральный квадрат.

«А почему ты не расскажешь ему шутку? Вдруг он тебе спасибо скажет!»

Найджел никого не стал бы благодарить, потому что Найджела, которого я знал, уже не было.

Я рванул с места с такой скоростью, что, думаю, он что-то сообразил, когда я уже был в дверях. Я слышал, как он кричит мне вслед, затем хватает телефон и орет что-то в трубку.

Я несся по лестнице особняка, прыгая через три ступеньки, и только чудом не скатился вниз кубарем.

Все сошлось.

Наш центральный квадрат, наше исходное предположение действительно оказалось неверным. Мы предположили, что некролог о законнике, планировавшем собственную «смерть», с которым я беседовал на званом вечере, — прикрытие, мистификация, имевшая цель скрыть тот факт, что он бессмертен. Воображение уже рисовало целые толпы трехсотлетних стариканов, живущих где-нибудь в пещере, нажимающих на тайные пружины и правящих миром. Но суть оказалась иной. Да, его смерть была фальсификацией, но не такой, как мы думали.

Потому что существует два способа стать бессмертным. Можно сделать так, чтобы твое тело жило вечно. Или можно бежать с корабля, который уже трещит по швам.

Три новых члена клуба каждый год.

Трех лучших и самых талантливых первокурсников принимают в V&D.

Что там с главной церемонией вуду? Что говорила Изабелла?

Не бессмертие, а одержимость. Обладание телом. «Лоа» оседлывает «лошадь».

«Что, если кто-то, не являясь адептом культа, придумал использовать вуду в целях, чуждых этой религии?» Я вспомнил мистера Кости с его кабинетом артефактов со всего света. Карта мира, густо утыканная булавками. Сколько же мест они проверили в погоне за вечной жизнью?

А что говорил мне Бернини в своем кабинете? Мне еще показались странными его слова: «Какой у тебя рост? Хорошее телосложение. Знаешь, когда мы в последний раз избирали президента ниже среднего роста?» Вот и причина. Если вечно жить в одном и том же теле, придется скрываться. Но такое… Красть новое тело с каждым поколением… Сколько же веков можно приумножать богатство? Сколько раз побыть президентом? Можно создавать династии. Империи.

«„Лоа“ садится на „лошадь“: его интеллект, твое тело».

Вереница самых блестящих людей мира, ожидающих, когда придет их очередь вновь и вновь обмануть смерть, — и каждый год новые студенты, рвущие друг другу глотки за членство в V&D. Какие дураки! Жертвы самого эксклюзивного университетского клуба в мире. Надо же, и я был среди них, клал голову на плаху с широкой улыбкой, полный надежды… Стало быть, я не прошел отбор. Шалтай-Болтай сказал: «Расскажи ему смысл шутки. Вдруг он тебе спасибо скажет?» О да! Спасибо большое, что не отобрали мое тело и жизнь! Правда, на секунду я ощутил идиотскую обиду: чем это им не понравилось мое тело?

Пора было возвращаться к Майлсу и Саре.

И тут я увидел его. Он шел на меня по другой стороне улицы. Дорога была совершенно пуста, кроме этой фигуры, срезавшей путь и быстро направлявшейся ко мне. Я пробовал закричать, но горло сдавило. Я чувствовал, как воздух выходит из легких, но слышалось лишь слабое сипенье.

Я бросился бежать.

В конце улицы я увидел вторую фигуру, выступившую из тени и направившуюся ко мне таким же быстрым шагом. Я свернул в переулок, тянувшийся между двух рядов красивых старинных особняков. Поскользнувшись на черном обледенелом пятне асфальта, я с размаху въехал в мусорный контейнер. Это остановило неуправляемое скольжение, но я сильно ушиб плечо. Я уже действовал на чистом адреналине — не обращая внимания на боль, вскочил и снова кинулся бежать. Отважившись оглянуться, увидел, что двое преследователей свернули в переулок и спешат за мной бок о бок. Не бегут, а идут размашистой походкой. До конца квартала оставалось футов тридцать. Впереди перекресток, от которого дороги расходятся минимум в трех направлениях. Если я сейчас оторвусь, там они потеряют меня. Я заставил себя прибавить скорость. Двадцать футов. Пятнадцать… И тут внутри все оборвалось: в конце переулка появились еще две черные фигуры, загородив просвет. Они молча пошли на меня.