стонем в унисон. Пока я прижимаюсь к ней лбом, она глубоко дышит мне в губы, зачарованно наблюдая за мной широко раскрытыми глазами.

От еще одного моего глубокого и даже слегка грубого движения она обвивает ноги вокруг моей талии, а руки – за шеей, после чего резко вскрикивает, напрягаясь.

Господи, она само совершенство.

Наши пальцы переплетаются, а ее внутренние мышцы дрожат и сжимаются, когда я вновь толкаюсь, находясь на пике оргазма.

– Ты такая великолепная, такая чертовски милая, – отрывисто произношу я, опуская руку к ее горлу, затем к груди – и так до самой задницы. Крепко сжав Люси в своих объятиях, я продолжаю медленно входить в нее, а когда дарю ей очередной поцелуй, она прикусывает мой язык, практически находясь на грани рыданий от блаженства. – Ты мой свет, – стону я, прикусывая ее подбородок. – Моя муза. – Дальше скольжу языком вниз по ее шее, задевая нежную кожу. – Мое счастье. – Делаю еще несколько толчков, ускоряя темп из-за нарастающего желания и удовольствия. – Ты – моя.

Эти слова выводят ее из себя. Я чувствую, как она содрогается подо мной, испытывая оргазм.

– Черт, – рычу я, поднимаясь на колени и обхватывая ее талию. Пик наслаждения овладевает ею. Бедра Люси встречаются с моими, и наша кожа соприкасается. Я буквально ударяюсь о нее своим телом, отчего ее груди подпрыгивают. Постанывая и массируя их, Люси запрокидывает голову. Она – богиня, чистый свет и сладчайший грех.

Видя и чувствуя ее скользкие, блестящие от пота бедра, мои яйца напрягаются, готовясь к разрядке. Этой картины достаточно, чтобы довести меня до оргазма. Она идеально мне подходит. И это кажется таким правильным.

Я кончаю с последним толчком; жар пронзает меня резкими, изнуряющими волнами, а наружу вырывается хриплый стон, пока я изливаюсь в нее.

В итоге я падаю на Люси и какое-то время жду угасания внутренних искр, а затем приподнимаюсь на локтях. Ее грудь вздымается и опускается от затрудненного дыхания. Постепенно мы медленно приходим в себя.

Люси поднимает руку, чтобы убрать прядь влажных волос с моего лба, затем притягивает мое лицо к себе и целует в висок – нежно и трепетно. Когда я отстраняюсь, наши взгляды встречаются, и я понятия не имею, что делать дальше. На ее лице расплывается улыбка. Голубые глаза смотрят на меня, мерцают. Они танцуют и светятся, и я вижу все в их отражениях.

Будущее.

Жизнь.

Прекрасную жизнь.

Домашний очаг.

Я сворачиваюсь калачиком рядом с ней и притягиваю к себе. Ее волосы запутываются в моих блуждающих пальцах, а кожа скользит от пота и наслаждения.

Она теплая, она живая, она дышит.

И она вся моя.

Глава 18

Люси

Выходные пролетают со скоростью звука, и мечтательное воскресное утро просачивается сквозь занавески, когда я прижимаюсь к большой руке Кэла, обнимающей меня за талию. Замысловатые татуировки обвивают его предплечье и трицепсы, черные чернила и оникс светятся на его коже. Он не такой уж загорелый из-за унылой зимы, но тем не менее тон его кожи теплее, чем у меня.

Я вожу пальцем по его руке выше локтя, пока он не просыпается.

– Сегодня наш последний день, – тихо бормочу я, откидывая голову на подушки и наблюдая, как его веки трепещут при звуке моего голоса.

Он полностью просыпается, сонно щуря только один глаз.

– Хм.

– Я хочу съесть кексы и покататься на санках.

Зарываясь лицом в подушку, он крепче обнимает меня и притягивает к себе.

– Звучит как призыв к приключению, – глухо бормочет он.

Сейчас только четверть седьмого, но мне не терпится насладиться последними часами в этой маленькой зимней стране чудес. Такое чувство, что мы временно заперты в хрупком снежном шаре, который вот-вот упадет и разобьется.

– Я принесла тебе кофе из кафе внизу. Американо с жирными сливками, – говорю я, проводя пальцами по гофрированному изголовью кровати.

Его мышцы спины перекатываются, когда он отрывает лицо от подушки, чтобы посмотреть на меня. Карие глаза светятся сном и нежностью.

– Ты просто гребаная мечта, – цедит он хриплым низким голосом.

У меня все внутри трепещет, когда я вспоминаю, как несколько часов назад он занимался со мной любовью и говорил этим же пронизанным вожделением голосом. Не могу сказать, что мы потратили субботу впустую, просидев в гостиничном номере, – вовсе нет, – тем не менее активности было мало, поэтому мое измученное, тщательно обласканное тело сейчас ощущает последствия чрезмерных кардиотренировок. Я расплываюсь в вялой улыбке.

– Я настоящая, – заверяю я его.

Что-то мурлыча, он перекатывается на спину и увлекает меня за собой, пока я не оказываюсь на его обнаженном торсе.

– Обещаешь?

Мы соприкасаемся носами, а затем я придвигаюсь для невинного поцелуя.

– Если ты настоящий, то и я тоже.

– Вердикт не будет вынесен, пока я не выпью кофе.

Улыбаясь, я углубляю поцелуй; жар тут же пронизывает нижнюю часть тела, и я таю в его объятиях.

Кэл запускает пальцы в мои только что высушенные феном волосы и, прищурившись, смотрит на меня сквозь утреннюю дымку.

– Ты уже одета и готова. Как давно ты встала?

– В пять. Я почти всегда встаю в пять.

Он недовольно кривит губы.

– Значит, у тебя действительно есть токсичная черта – я знал, что ты слишком идеальна.

Я хлопаю его по плечу, затем скатываюсь с него, пока мои пушистые носки со спагетти и фрикадельками не касаются пола.

Моя бывшая коллега ошибочно приняла мою любовь к корги за любовь к Борги – коммуне в Италии, поэтому купила мне эти носки в качестве подарка.

Они оказались очень удобными.

Я надеваю ботинки и поправляю волосы перед прямоугольным зеркалом, пока Кэл сонно потягивается. Он прижимает ладони к глазам, а затем высвобождается из-под одеяла и тянется за своим обжигающе горячим кофе.

– Ммм. Он прекрасен, – произносит он, и вслед за этим раздается непристойный стон.

Дрожь пробегает по моей спине, а в животе что-то переворачивается. Ощущения только усиливаются, когда Кэл встает с матраса в одних трусах и приглаживает свои темные растрепанные волосы. Его рельефные мышцы напрягаются, и мой взгляд опускается к выпуклости между его ногами.

Воспоминания омывают меня, как теплый летний дождь.

Наши тела переплетались, изучая друг друга. Свет то выключался, то включался. А мы то одевались, то обнажались. Вчера нам удалось выйти из гостиничного номера только один раз: после того как мы остались голодными, трижды заказав невкусные блюда. Более не испытывая удачу, мы собрались и отправились на дегустацию вин, а затем потратились на жирную еду в баре по