Внезапно Аня что-то зацепила периферийным зрением. Ой! Кажется, нормальное улыбающееся лицо, а рядом в толпе мелькнул кто-то в шортах и майке. О, черт! Нет! Это ей только показалось. Кругом – только хмурые лица, средневековые одежды.

– Опаньки! – воскликнул Макс, и Аня обернулась: Макс улыбался и держал в руках… Анину белую сумочку!

У Ани перехватило дыхание.

«Что это значит? – подумала она. – Мы вернулись в нормальное время или как?»

– Где ты ее взял?! – возбужденно спросила она.

– В магазине купил.

– Макс, сейчас не до хохм! Что произошло?

– Когда ты отвернулась, она вдруг появилась тут, на прилавке. Я ее сразу схватил – боялся, что она опять исчезнет.

– Правильно боялся. И слава богу, что схватил: она может быть полезна.

– Елы-палы, что там в ней такого ценного? Золото, бриллианты?

– Нет. – Аня смутилась и покраснела.

– Да что там? – воскликнул Макс и потянул молнию.

Открыв сумочку и недолго пошарив в ней, он поднял на Аню глаза, в которых стояло изумление.

– Ты взяла электрошокер?! – спросил он медленно. – Мы же их сдали потом, или как? Ты ведь тоже сдала.

– Сдала. А потом получила.

– Это как же?

– Я попросила Сержа, сказала, что мне очень понравился. И он дал. Но сказал: «На крайний случай».

– На него же разрешение нужно.

– У меня есть.

– На этот нужно особое.

– У меня есть особое. Серж мне сделал.

– За неделю?

– Серж мог бы и меньше, чем за неделю, если бы захотел.

– Я обалдеваю!

– Ох, Макс! Не все ли равно теперь? Тут от нас разрешение не потребуют.

– На, держи свое сокровище, – сказал Макс, протягивая сумочку Ане, – она вцепилась в нее. Уж теперь она ее не выпустит из рук!

Правда, оставалась неуверенность в том, не исчезнет ли она вновь столь же внезапно, как и появилась. И правда: она вдруг стала какой-то полупрозрачной. Аня почувствовала, что ее пальцы, только что ощущавшие плотную кожу, проваливаются во что-то вроде каши. Айфон беззвучно замигал, и Аня увидела это внутри приобретшей прозрачность сумочки! Она протянула рефлекторно руку вперед, намереваясь схватить аппарат, но наткнулась на ту самую кашеобразную преграду. Тогда она, как положено, залезла в сумочку сверху и вытянула из нее айфон.

С гаджетом тоже творилось неладное. Когда Аня взяла его в руки, сотовой сети не было. Горькое разочарование! Но внезапно в левом верхнем углу появилась надпись. Сеть! Аня сразу же перешла в сообщения: есть! Как раз в этот момент аппарат пропиликал, сигнализируя приход эсэмэски. Ну, что там?! Ничего. Сообщений не оказалось, а сеть опять пропала, и на этот раз, кажется, всерьез и надолго; сумочка же вновь выглядела как обычно. Макс тоже наблюдал это появление и исчезновение сотовой связи, стоя за Аниным плечом.

– Вот черт! – произнес он. – Сети нет в помине…

И тут Аня заметила, что дата на айфоне какая-то размытая. Она открыла календарь. Боже мой! Там творилось что-то несусветное: четыре цифры, указывающие год и показывавшие сегодня утром: «2014», в бешеном темпе «гнали» назад. Они мелькали так быстро, что невозможно было их толком рассмотреть, пробегая то ли XVII, то ли XVI столетие. Сам календарик с датами и днями недели совершенно сбился и словно бы размазался в неопределенности. Аня с Максом смотрели на это немыслимое шоу, должно быть, минуту-две, пока сумасшедшая гонка не замедлилась и не замерла, наконец, на цифрах: «1244».

– Вот оно! – мрачно констатировал Макс. – Приехали.

Макс медленно осмотрелся вокруг и заметил обращенные на них с Аней взгляды. Многие, впрочем, увидев, что Макс смотрит на них, быстро опустили глаза или отвели их в сторону. Но кое-кто этого не сделал, продолжая дерзко пялиться на него. Макс понял, что, если он сейчас не покажет им всем, «кто в доме хозяин», их с Аней положение пошатнется. Код кодом, а статус надо поддерживать, иначе он превратится в пшик. Мало носить меч в ножнах, за него нужно время от времени браться. Здесь разрешение на ношение оружия выписывают не в канцеляриях, а утверждают его мечом, и этим же стальным клинком ставят и подпись, и печать.

Макс вышел на место, видное отовсюду, и, глядя прямо в глаза одному из тех, кто не отводил взгляд, решительно взялся за рукоятку меча и, выдвинув клинок из ножен примерно на треть длины, сделал два шага вперед. Пялившийся на него торговец побледнел и быстро опустил глаза. Аня подошла к Максу.

– Я поняла, – тихо сказала она ему. – С одной стороны, это все правильно. Но наш статус непонятен ни нам, ни им. И вообще сомнителен. Мы появились тут как будто ниоткуда, как с луны свалились. И кстати, пока ты делал внушение этому торговцу, я заметила, как один гражданин куда-то тихонько удалился.

– Думаешь, побежал доносить?

– Очень может быть. Они все сейчас выжидают, смотрят, что мы будем делать дальше.

– А мы не знаем, что делать дальше, так? Можем наделать ошибок. Ты об этом?

– Да. Мы можем совершить какой-нибудь ложный шаг. И он может оказаться смертельным.

– Здесь любой шаг может оказаться смертельным. Не можем же мы не делать ничего!

– Не знаю. Ох, Макс!

– Что случилось?

– Я вспомнила, что читала про цветовые коды одежды. На тебе коричневая шмотка, правильно? Так вот, дворяне тогда носили зеленый или синий, а в коричневом ходили простолюдины.

– Понял. Нестыковочка получается?

– Получается. Теперь понятно, почему они так косятся.

– Это ясно. Но что делать? Ты можешь что-нибудь предложить?

– Да. Я предлагаю убраться отсюда поскорей в менее многолюдное место.

– Как это сделать?

– Просто уйти по-быстрому, и все.

– Поздно, Анюша. Кажется, у нас проблема.

К Максу подошел довольно рослый бородатый мужчина, выделявшийся среди прочих не только своей статью, но и явно более дорогой одеждой. Но главное, на шее у него была цепь, и на этой цепи висел овальный медальон с каким-то изображением. Подойдя, он слегка поклонился и что-то произнес.

– Что он говорит? – спросил Макс. – Кто он? Почему ты не переводишь?

– Здесь говорят не по-французски, а по-старопровансальски. Я ничего не поняла. Но, судя по всему, это сенешаль.

Мужчина с бородой, по-видимому расслышав слово «сенешаль», кивнул.

– Точно, это он, – подтвердила Аня. – Это здесь главный королевский чиновник; в основном он ведает судом, а также финансами, администрацией и военными делами.