потеря самообладания, а потеря самообладания — это смерть.

— Огонь, говоришь? — спросил я и тут же:

Вжух! — пламя окутало клинок.

— Эй! — крикнул Игнат, а я поспешил вырубить руны. — Слышь⁉

— Извини, хотел проверить.

Ивашкин тут же забрал у меня меч и завернул его обратно в полотенце. Он было дело нахмурился, но тут вдруг заново просиял.

— Так ты всё-таки одарённый, да? Ха! А Ма не верила.

— Это мой маленький секрет, — улыбнулся я. — У меня свои секреты, а у вас свои. И было бы здорово, если бы мы все держали секреты друг друга в секрете, — сказал я, задумался, и ещё раз повторил: — Секреты в секрете. Надо бы книжку какую умную почитать, что ли? Словарный запас расширить?

— Почитай, — хмыкнул Игнат. — А насчёт своей тайны не парься. Зачем нам вообще тебя сдавать? Какой смысл?

— Тоже верно. Давай лучше поговорим о деньгах.

— Давай поговорим.

И к слову, о ценообразовании. Минусы у артефакта тоже были. Я почувствовал их буквально сразу же, и не преминул высказать своё негодование:

— Ваш меч разряжен в чепуху, — сказал я. — Несколько часов в активной фазе протянет и всё.

— Ха! А ты ещё и шаришь во всём вот в этом, да? Слышь, малой, а почему мы раньше тебя не видели?

— А почему я раньше не видел вас?

— Ха! — Игнат присел на стул. — Ладно. А насчёт того, что меч разряжен, то не волнуйся. Цена будет соответствующая.

— Сколько?

— Двести.

О-хо-хо…

Ценник конский, как я и предполагал.

Причём двести тысяч мне предлагали отдать за откровенную рухлядь, которую после посещения первого же рифта можно будет выкинуть к чёртовой матери.

Но так или иначе, за следующие полчаса я сумел сторговать четверть стоимости и узнать, что же ещё за ночь успели найти братья Ивашкины и Ма. А именно: казачью шашку с двумя рунами на физическое усиление и старый бронежилет со щитами.

Физически артефакты находились не здесь, но Игнат показал мне распечатанные фотографии и уверил, что они в гораздо более сносном состоянии, нежели огненный меч. Оставалось лишь поверить и заплатить:

— Полмиллиона за всё.

Тут-то я и прикинул настоящую цену одного похода в рифт. Это если полное пати, да ещё и в обвесе, да ещё и государству отбашлять… это сколько получается-то? Лямов десять? Квартира-трёшка за раз?

Нехило так получается.

Да, понятное дело, что человек — существо изворотливое. А маги, так те вообще скоты ушлые, в кого ни плюнь. Кто-то бегает толпой, чтобы лишний раз не тратиться, а кто-то просто отморозок и идёт крушить порождения Хаоса без должной экипировки, но… первые не сильно-то выигрывают, потому что опыт всё равно делится на весь отряд и это тот самый случай, когда скупой платит дважды. А вторые — так те вообще жизнью рискуют. Так же, как это собираемся сделать мы.

Н-да…

Полмиллиона за всё.

— Мне нужно подготовить деньги, — сказал я.

— Хорошо, малой. Сколько тебе нужно времени?

— Я думаю неделю, не больше.

— Ну… Значит приходи через неделю.

И опять Ивашкин меня похлопал. Если он так же ведёт себя со своими братьями, боюсь, у них у всех одно плечо должно быть ниже другого. На выходе я попрощался с Айзеком и махнул рукой Ма.

Ма вновь никак не отреагировала, и лишь сверкнула в ответ оранжевым огоньком сигареты.

— Ну как прошло? — первым делом спросил меня Ходоров.

Шиза тем временем нашла меж гаражей мёртвую крысу, отпинала её на центр дороги и теперь ругала её всякими нехорошими словами за то, что грызунья, — грызуниха? — не желала воскресать по её воле. Только лапками подёргивала, да хвостом шевелила, вот и всё.

— Неплохо, — ответил я Косте. — Сумма подъёмная.

Добавлять «наверное» я не стал. Потому что уже знал, где найти эти деньги. По сути, они у нас уже были. Да, наше маленькое предприятие по обслуживанию цветочных ларьков никогда не знавало инвентаризации, но все наши запасы продукции навскидку я мог оценить в миллион, а то и побольше.

— Будем распродаваться, — сказал я. — Если хочешь, можешь помочь.

— Конечно.

— Там ничего сложного. Просто сумки таскать по метро, вот и всё.

— Да-да, Яр, ради общего дела я завсегда.

«Общее дело». Ну отлично же! Надеюсь, что не только Костян считает, что у нас внезапно появилось это самое «общее дело». Эх! Чем дальше, тем будущее обретало всё более и более чёткие черты. Уверенности в завтрашнем дне и так было не занимать, ну а теперь к уверенности добавился ещё и план.

— Слышь, повелительница кур? — я отвлёк сестру от ругани с крысой. — А что там Сонька по утру варила?

— Борщ, — коротко ответила Шиза.

— Ну и отлично. Пойдёмте пожрём, что ли? Кость?

— Да-да, — оживился Ходоров. — Давно домашнего борща не ел.

— Ну вот и отлично!

Радуясь солнышку и перспективам, мы с сестрой и Ходоровым двинули на Станционную. Шаховского, я думаю, ещё не хватились. Ивашкины на деле оказались вполне себе вменяемыми ребятами, Лёха в одночасье стал боевой единицей, а Соня варит борщ. Ништяк на ништяке и ништяком погоняет.

Казалось бы, что может пойти не так?

Казалось бы, ага…

— Стой! — Костя аж за руку меня схватил. — Смотри! Опять эти уроды! — и указал мне вдаль, на наш подъезд.

А там, облокотившись на машину, стояли наши недавние знакомые — Гнусавый и Уркаган. Честно говоря, моей фантазии не хватало на то, чтобы объяснить причину их визита, но почему-то первым же делом я подумал о том, что нас