И тут страх внезапно отключился, будто выключателем щелкнули. Эльза оглянулась по сторонам в поисках чего-то тяжелого: на случай, если отцу вздумается угрожать ей. Вспомнила о газовом баллончике в сумке: он валялся там уже несколько недель, коллега как-то дала его Эльзе после поздней репетиции, а забрать забыла. Сумка висела за спиной на стуле. Эльза открыла ее, нащупала баллончик, положила в карман пиджака. Отец орал так, что слышали, наверное, все соседи:

— Я сделал тебя человеком, заботился о тебе, столько тебе дал. Жизнь на тебя потратил. А тебе нужна эта старая шлюха, которая тебя бросила! Тебя и меня! Я думал, она давно в канаве сдохла, падаль!

— Не оскорбляй маму. Она всегда нужна была мне, любая. И ты отлично знаешь это. И …я хотела бы быть на нее похожей, она чудесная. Она всегда любила меня, следила издалека за моими успехами. Заметь, издалека, потому что ты не вернул ей документы, и она боялась. Как ты мог это сделать?

— Да для твоего же блага я это сделал, дура. Пошла вон отсюда, проститутка!

— Я, собственно, и зашла попрощаться. Перед отъездом. До свидания!

Эльза встала, взяла сумку и, не оборачиваясь, уверенно пошла по дорожке к выходу. В ушах так стучала кровь, что она даже не слышала стука собственных каблуков. Почти дойдя до калитки, вдруг почувствовала, как что-то больно ударило ее по ноге. И в ту же секунду прямо за спиной услышала грохот. Обернувшись, поняла: это, разбившись об асфальт, разлетелся деревянный стул, который отец кинул в нее.

— Вернись обратно, я не закончил! Сволочь, малолетка!

Его тон впервые в жизни вызвал у нее не страх, а ярость. Эльза неожиданно для себя подняла с асфальта обломок стула и швырнула в отца. Он увернулся и двинулся прямо на нее.

Когда она достала газовый баллончик, как успела снять предохранитель? Идя быстрым шагом от родительского дома, который несколько минут назад перестал быть таковым, она пыталась понять — что ей теперь делать. Не упекут ли ее в тюрьму за такую самооборону? Ноги снова привели ее в контору адвоката. Хотелось хоть кому-нибудь рассказать о том, что на самом деле представляет из себя ее отец. Ей впервые было безразлично, что при этом подумают о ней.

Секретарша Вадима Сергеевича испуганно отошла в сторону, пропуская Эльзу. Адвокат был в кабинете один и, сидя за столом, размышлял над какими-то документами.

— Это снова я. Не помешала?

Приветливое выражение на лице Вадима Сергеевича мгновенно сменилось испугом.

— Эльза, что с тобой?

Эльза опустила глаза и поняла, что пять кварталов от дома отца до адвокатской конторы шла с баллончиком в руке. А еще у нее были порваны колготки, и из раны на ноге текла кровь. Кровь была также на второй руке. Вадим Сергеевич подошел к Эльзе, помог снять пиджак и усадил в кресло. Краем глаза Эльза заметила, что пиджак, который адвокат повесил на стул, на спине запачкан и порван. Надо же, похоже, ей повезло — стул пролетел почти рядом. Сумка и газовый баллончик теперь оказались на адвокатском столе. Вадим Сергеевич открыл дверь:

— Катя, сходи в аптеку, пожалуйста. Купи бинт, йод, валерьянку. И «Корвалол» мне купи. Дверь закрой на ключ, когда пойдешь.

Затем он налил воды и дал стакан Эльзе.

— Девочка, что случилось?

У Эльзы подкатил комок к горлу. Сказать что-то было совершенно невозможно. Да и что говорить? Она помотала головой, затем из глаз сами полились слезы. Вадим Сергеевич пошел к серванту, достал бутылку коньяка и два бокала. Эльза отметила про себя, что бокалы — старинные, хрустальные, с тонким золотым ободком. Ей всегда нравились такие вещи и люди, которые их ценят. Один из бокалов Вадим Сергеевич поставил перед ней.

— Выпей, Лизанька. Давай, залпом. Мне вызвать полицию?

Эльза помотала головой. Выпила. Затем встала, подошла к столу, где стояла бутылка. Налила, выпила еще. Посмотрела на настенные часы с кукушкой, решив, что они удачно вписываются в интерьер. Затем налила себе третью порцию. Вернулась в кресло.

В этот момент зашла Катя с бинтами и лекарствами. Эльзе пришло в голову, что ногу действительно стоит перевязать — кровь стекала на пол и хлюпала в туфле. Она встала, не сказав ни слова, взяла у девушки принесенный из аптеки пакет и пошла в туалет. Там сняла колготки и ужаснулась: на икре красовался огромный синяк, посередине которого зияла рана с рваными краями. Как это могло произойти? Сжав зубы, Эльза слегка намазала рану йодом, затем забинтовала. Колготки надевать не было смысла. Похоже, был смысл поехать в больницу. Где-то она читала, что в таких случаях может быть заражение крови. Да и потом, в том стуле были ржавые гвозди, именно такой красовался на обломке, который она, повернувшись, подняла с асфальта. Надо собраться, рассказать все Вадиму Сергеевичу и ехать в больницу. Только вот голова почему-то кружится. Эльза вымыла туфель от крови, насухо вытерла его туалетной бумагой и вышла.

— Вадим Сергеевич, вот ваш «Корвалол», я и его случайно забрала…

— Лиза, скажи мне, откуда у тебя эта рана на ноге? Что произошло?

Эльза сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что к горлу снова подступил комок. И на выдохе неожиданно для себя выпалила:

— Это отец. Он хотел меня убить.

Вадим Сергеевич побледнел. Когда Эльза рассказала всю историю, адвокат встал и направился к телефону.

— Нужно звонить в полицию.

Эльза в очередной раз поразилась порядочности этого человека. Для него закон всегда был на первом месте, даже если предстояло заявить в полицию на друга.

— Нет, не нужно. Он уже …наказан. Я даже не знаю, что с ним. Я оставила его там, на дорожке. Брызнула в него из газового баллончика, он схватился за лицо и сел на землю. Может, упал потом. А я даже не посмотрела, что с ним, ушла. Наверное, зря — жестоко это. И еще мне надо в больницу. Нога болит очень, там большая дырка, ее, наверно, надо зашивать. Я пойду…

Вадим Сергеевич жестом остановил ее и набрал номер. Эльза, вытирая слезы, села в кресло — стоять было больно. В трубке послышался голос отца — будто рядом, Эльза непроизвольно вздрогнула. Вадим Сергеевич посмотрел на нее и строго сказал в трубку:

— Здравствуй. Твоя дочь у меня, у нее на ноге серьезная рана, и я хочу сказать тебе, что еду сейчас с ней в больницу и в полицию. Если она решит написать на тебя заявление, а она, надеюсь, сделает это, я буду представлять в суде ее интересы. Это так, для сведения.

На том конце провода была тишина. Вадим Сергеевич положил трубку и взял со стола ключи от машины:

— Поехали, девочка.

Он аккуратно довел Эльзу до машины, что было очень кстати: нога опухла, перестала помещаться в туфлю, и наступать на нее было все больнее. Несмотря на это, Эльза нашла в себе силы улыбнуться:

— Вадим Сергеевич, и почему не вы мой отец?

Адвокат серьезно посмотрел на нее.

— Это не мешает мне любить тебя.