Голос сына заставил ее собраться с силами, и, сделав глубокий вдох, она спустила ноги с дивана и села. Борясь с желанием лечь обратно, Беверли сжала кулаки, но сознание и все тело сопротивлялись приказу подняться. По телевизору Губка Боб общался с морской звездой, на ковре лежали два яблочных огрызка. Наверное, надо их поднять… Или лучше сказать Томми, чтобы он отнес их в мусор? Потом накатило безразличие. Опираясь на подлокотник, она попыталась встать, однако сразу застыла – закружилась голова.

Когда приступ наконец прошел, Беверли, шатаясь, прошла на кухню и, опасаясь включать верхний свет, зажгла лампу над плитой. Но и такой свет резал глаза. По дороге к раковине она чуть не упала, споткнувшись о кучу сваленных на полу вещей. Всплеснув руками, устояла на ногах и посмотрела на часы, пытаясь понять, сколько времени она проспала. В голове все плыло, и вспомнить, во сколько Томми приехал из школы, никак не удавалось. То ли без четверти четыре, то ли пятнадцать минут пятого… Так или иначе, мальчику явно пора ложиться. Но прежде он должен поесть.

Преодолевая сопротивление будто окаменевшего тела, Беверли достала кастрюлю и наполнила ее теплой водой, чтобы разморозить пару куриных ножек. Каким-то неимоверным усилием она смогла нарезать цветную капусту и морковь, высыпать их на противень и поставить в духовку. Закрыв глаза, она прислонилась к холодильнику… И тут же вспомнила все, что в этот день произошло. Хотя воспоминания о наркотиках, ружьях и мужчине на пикапе были неясными и походили на сон, она всем телом вздрогнула.

– Томми…

– Что?

– Кто-нибудь приходил, пока я спала?

– Нет.

– Ты не видела пикап у дома?

– Нет.

Беверли посмотрела в окно, пытаясь сообразить, почему мужчина не вернулся, но мысли путались. Продолжая опираться на холодильник, она снова закрыла глаза. Сигналы об опасности, которые так отчетливо звучали раньше в голове, сейчас казались далекими и призрачными. Тем не менее она помнила, что нужно достать из морозилки и оттаять оставшуюся курицу и гамбургер. Двигаясь как при замедленной съемке, Беверли жарила курицу на сковородке, изо всех сил заставляя себя держать глаза открытыми. Разложила еду по двум тарелкам и позвала Томми.

Телевизор выключили, и мальчик появился на кухне. Усталость притупила чувство голода, поэтому Беверли переложила большую часть своей еды в тарелку сына. Она сидела за столом и постоянно зевала. Томми поел и пошел в ванную. Посуду Беверли решила не мыть, вместо этого вышла на крыльцо. В серебристом свете луны сарай выглядел темным и запущенным, тем не менее страха не внушал. Было слышно, как Томми плещется в ванной и сам с собой разговаривает. Вообще-то этой ночью они должны бежать, но столько всего еще нужно сделать, а сил совсем нет. Тяжело шаркая, Беверли вернулась в дом и поднялась на второй этаж.

Томми уже вылез из ванны и обмотал себя полотенцем. Когда он повернулся с торчащими во все стороны мокрыми волосами, она опять увидела в нем малыша, и внутри все сжалось от боли.

– Надеюсь, ты с шампунем мыл волосы?

– Мам, я уже не маленький.

Беверли бездумно, на автомате, прошла в комнату сына. На мгновение стены стали светло-голубыми, с обоями, на которых были изображены старомодные сценки из деревенской жизни; затем комната вернулась в прежнее состояние. Беверли нашла чистую рубашку и белье и, пока Томми забирался в постель, думала, как же сильно она любит этого мальчика. Она поправила ему волосы и нежно поцеловала в щеку.

Как зомби, она вернулась на темный первый этаж. Лампа над плитой давала достаточно света, чтобы не споткнуться о разбросанные повсюду вещи. При виде размороженных гамбургера и курицы мелькнула мысль, что нужно их приготовить. Однако сработавший автопилот заставил ее выйти из кухни и направиться в гостиную. Беверли еще не успела лечь на диван, а глаза уже закрылись, и сознание отключилось. На мгновение она вспомнила пирата, спрыгнувшего с Эмпайр-стейт-билдинг, и тут же уснула.

39

Беверли проснулась, только когда услышала, как Томми спускается по лестнице. В окна лился слабый свет. Она заморгала и начала потягиваться, и тут все случившееся за последние несколько дней нахлынуло с такой силой, что захотелось плакать. Перед мысленным взором пронеслись яркие картинки-воспоминания: рыдания матери по утрам, ее воспаленные глаза, скрещенные руки, которыми она пыталась как бы закрыться от всех… Беверли понятия не имела, что делать, как успокоить мать. В такие дни она сама готовила себе завтрак, собиралась в школу, а потом – пока учитель объяснял урок – сидела за партой и думала, чем же так расстроила маму.

– Я не моя мать! – напомнила себе Беверли. – Соберись. Нельзя, чтобы Томми видел слезы.

Наконец с трудом удалось остановить льющиеся из глаз потоки. И как раз вовремя – на пороге кухни появился Томми. Беверли пошла ему навстречу, думая: «Нам каким-то образом удалось благополучно пережить еще одну ночь». Однако следом накатило предчувствие надвигающейся беды: «Худшее еще впереди».

– Я не опоздаю на автобус? – спросил Томми, не замечая состояния матери. – Не хочу опаздывать. Сегодня открытый урок.

Беверли посмотрела на часы.

– Успеваешь. Давай побыстрее позавтракаем.

Мышцы не слушались, тем не менее Беверли сумела насыпать хлопья, поставить тарелку на стол, а затем с помощью пенки для волос пригладить непослушный хохолок сына. Она опустилась на стул и стала смотреть, как мальчик ест. Разум хаотично метался от прошлого к будущему, и только одна мысль постоянно пульсировала в голове: «Томми заслуживает большего». Она должна была обеспечить ему нормальный дом и нормальную жизнь, а вместо этого вновь собирается увезти его. А все потому, что она плохая мать и допустила много ошибок. Надо решить, стоит ли предупредить его заранее или, как в прошлый раз, просто разбудить среди ночи. Кто бы знал, где они, в конце концов, окажутся, сколько времени уйдет на поиски работы, будет ли их жизнь когда-нибудь нормальной… Ведь стремилась сделать все правильно, а ничего не вышло! На глаза навернулись слезы, и Беверли отвернулась, пытаясь скрыть их от Томми.

– Тебе здесь нравится? – продолжила она мысли вслух. – Порой я думаю, что было бы здорово жить рядом с пляжем. Помнишь, как мы ходили на пляж?

Томми был еще совсем маленьким, и она так густо намазала его солнцезащитным кремом, что песок прилип к нему как клей. Они строили замки из песка, плескались у кромки воды и подбрасывали чайкам виноград; сынишка визжал от восторга. А Гэри вместо этого решил пойти поиграть в гольф. Она сидела тогда и думала, что Томми