Адаптация ― это наша способность встречаться со сложными чувствами и неудачами и не только уповать на способности приспособиться и восстановиться, но и найти что-нибудь спасительное, спрятанное внутри невзгод. Требуется много энергии, чтобы держать себя на расстоянии от боли; мы не только больше наполняемся жизнью, входя в отношения с чувствами, но такая адаптивность перерастает в прибежище для других людей.

Существует особое свойство умиротворенности в человеке, который сердечно встречает их тень. Ваше тело может расслабиться в их компании, потому что понимает из трудноуловимых связей их присутствия, что ничто не исключается в них или в вас из принадлежности. Те люди, которые отказываются быть убереженными от тени, кто носит свои шрамы с достоинством, больше не корчатся от неудобства и не ощетиниваются на страдания. Их больше не связывают во избежание конфликта. Они несут сильное желание танцевать с непостоянством жизни. Они отказываются держать дистанцию в качестве стратегии и превращают ранимость в союзника.

Из-за того, что мы часто думаем о ранимости как о негативной черте, которая оставляет нас беззащитными злу, я придумала новое сочетание, которое подтверждает его силу: ранимая храбрость. Вместо того чтобы возводить оборонительные рубежи, когда мы встречаемся с конфликтом, ранимая храбрость будет сознательным выбором держать наши сердца открытыми, дабы понять, что внутри них спрятано. Великий парадокс состоит в том, что, позволяя себе быть беззащитными, мы открываем истинную силу.

Большинство может с уверенностью утверждать, что им часто приходится чувствовать свою уязвимость. Мы боимся оставить дом на несколько дней, потому что обеспокоены тем, что о нас подумают другие; мы боимся сказать что-нибудь громко в том случае, если нашу точку зрения никто не разделяет; мы ждем, когда другие люди первыми подойдут к нам, потому что боимся быть отвергнутыми. И хотя эти вещи могут быть похожими на уязвимость, в действительности они совершенно противоположны этому. Как показывают сновидения, если мы позволяем страхам доминировать над нами, это и есть внутренняя тирания над уязвимостью.

Порой мы и не догадываемся о том, насколько презрительными или жестокими бываем к себе, потому что эти привычки работают на подсознательном уровне. Если мы принимаем близко к сердцу угрожающий, пренебрежительный или снисходительный внутренний голос, тогда мы должны считать нормальным, если нас при каждом удобном случае приводят в уныние. Именно здесь сны могут принести нам пользу в том, что будут показывать нам во всех подробностях, как мы третируем самих себя. В своей непоколебимой честности сны показывают нам, как психика познает событие с обеих сторон.

Когда мне было чуть больше двадцати лет, я помню, как вечером застряла на джазовом фестивале под открытом небом, когда, предполагалось, должна была встретиться с подругой. Хотя у меня было в запасе достаточно времени до встречи с ней, все дороги были забиты транспортом, и несколько трамваев, которые смогли пробраться через пробки, были переполнены в тот момент, когда добирались до меня. Очень переживая из-за того, что бросила подругу и не сдержала слово, я прошла несколько километров в поисках автобуса, который мог бы отвезти меня домой. Когда я наконец-то добралась до дома, было уже за полночь, и я рухнула в кровать с головой, разрывающейся от мигрени.

В сушильной машинке, сон Токо-па

Мне снилось, что маленькая девочка оказалась в ловушке внутри сушильной машинки в качестве наказания за то, что совершила. Неясно, за что, но, когда закончился цикл вращения и она открыла дверцу, отчаянно выбираясь наружу, я затолкала ее обратно в машинку для прохождения следующего цикла.

Я проснулась в ужасе от себя самой в этом сне. Что за извращенные полости моей психики проявились внутри этой камеры пыток? Как я могла так подло поступить с таким маленьким и невинным созданием?

После нескольких часов нервной дрожи от стыда за этот сон я наконец-то связала его с событиями предыдущего дня. В самом деле, я вела себя с неоправданной жестокостью, но маленькая девочка ― это тоже была я. Она и была именно той уязвимой частью меня, наказанной за непонятный проступок.

Хотя я осознанно идентифицировалась с виновной частью моей личности, мне даже в голову не приходила мысль, насколько оскорбительным было то внутреннее предупреждение в условиях отсутствия способности к сопереживанию, когда во сне созрело решение наказать маленькую девочку собственной рукой. Это «пропускание себя через сушильную машинку» воспринималось как насилие над психикой и привело меня к моему первому осознанию подсознательной вины, которое я носила в себе еще с тех времен, когда была ровесницей девочки из сна.

Я поставила перед собой трудную задачу: научиться быть добрее и более заботливой к маленькой беспризорнице, живущей внутри меня. На практике это означало изменение тона моего внутреннего диалога на более извиняющий в отношении к тем местам, где локализуются лишения и ранимость. Я научилась вдохновлять себя во времена поражений или круговой обороны. И, пожалуй, самым трудным было проявление заботы о своих естественных потребностях в отдыхе, пище и взаимодействии с природой.

Для меня, как и для любого создания, познавшего на своем опыте, что такое быть покинутым, наведение мостов с заброшенной жизнью ― весьма непростое занятие. Временами кажется, что ваше лишенное внимания эго сражается с вами и отбивается от вашей любви, держась на недосягаемом для вас расстоянии. Изучение того, как быть любимой, в том числе и самой собой, дается с большим трудом и порой даже ощущается как мистерия-буфф. Вы можете стать жертвой стремления скрыться, питаться отбросами или заниматься такими вещами, которые могут плохо закончиться для вас. Но это всегда призыв к любви.

Особенно в эти невнятные времена, когда наши усилия ощущаются принужденными и нет стимула для нашего прогресса, мы должны стремиться любить себя более щедро. Это касается только вас, признаете ли вы тайную красоту беспризорника и выманите ли его из укрытия. Стыд, когда его тепло встречают, позволяет появиться достоинству; тайное лекарство измены ― искренняя преданность; под обособленностью прячется страстное желание близости и так далее. Если мы признаем основополагающей идею того, что существует спасительное свойство, скрытое за мрачными, нервными, сложными эмоциями и познаниями, тогда мы идем правильным путем к тому, чтобы наше временное пристанище превратилось в уютный дом.

После детального анализа сна, подобного тому,