– Да, так.

– Он звонил вам по телефону?

– Нет, я ни разу не слышал его голоса. Он писал мне, писал коряво, печатными буквами и, мне казалось, левой рукой. В Ленинграде Смит сообщил мне, что в помощь мне из США будет прислан Скунс. В Красногорске Скунс провалился…

– И взамен его к вам направили другого? – догадался Соколов. – Кто же он и как пробрался к вам?

Чурилин рассказал о Крысюке все, что знал.

– Крысюк, Крысюк… – Соколов потер лоб, вспоминая. – Он ничего не говорил вам о гибели матери Ани Брянцевой?

– Да, как-то рассказывал… Он боялся, что девушка узнает его.

Полковник с досадой подумал о том, что хотя о возможной заброске вместо Скунса другого агента он подумал своевременно, все же должного внимания этому вопросу не уделил: снова понадеялся на пограничников. А оказывается, вот, прибыл новый агент по воздуху, прибыл не только на роль помощника: он каким-то путем сразу же установил контакт с «дядей Сеней».

– Неужели вы не догадывались о подлинной роли Крысюка? – усомнился Соколов. – Он же был прислан не столько для того, чтобы вы командовали им, сколько для того, чтобы через него настоящий резидент пан Юлиан имел возможность командовать вами!

– Да, они обманули меня, – Чурилин жадно выпил стакан воды и отсутствующим взглядом посмотрел вокруг. – Я оказался идиотом и проиграл жизнь… Мою жизнь.

– Но предварительно вы загубили не одну чужую жизнь! – сурово напомнил полковник. – Итак, кто же подобрал выброшенную вами из окна кабинета Брянцева секретную справку о работе инженера Шаврова? Крысюк-Блистанов?

– Нет, тот категорически отказался идти со мной на эту операцию.

– Почему? – удивился полковник.

– Он ссылался на опасность неожиданной встречи с Аней, она могла опознать его, и тогда все сорвалось бы.

– И вы поверили ему? – полковник с недоверием посмотрел на арестованного. – Разве проживая в районе по документам Блистанова, Крысюк нигде не появлялся, боясь неожиданной встречи с Аней Брянцевой?

Чурилин пояснил:

– Крысюк упорно твердил, что если он встретит Аню, то будет вынужден в интересах дела убить ее. Я боялся подобного поворота событий, потому что хорошо понимал: в таком случае неизбежно внимание следственных органов будет в какой-то мере привлечено и к моей особе – ведь я был с ней дружен.

– Ясно. И что же предложил вам ваш «помощничек»? Прибегнуть к помощи «дяди Сени»?

– Да.

– Стало быть, не Крысюк, а «дядя Сеня» прятался за забором и ожидал, когда вы выбросите ему в окно документ?

– Да.

– Когда же справка была возвращена вам? – спросил Соколов.

– Через день. Мне отдал ее Крысюк. Я попросил его передать «дяде Сене» мою благодарность за содействие.

– Теперь-то вы понимаете, что не вы, а пан Юлиан организовал и провел всю эту операцию?

– Да, понимаю. Он, очевидно, хотел лично убедиться в подлинности документа, в важности его содержания.

– Гм… Возможно. Что же вы сделали, получив от Крысюка справку?

Чурилин передернул плечами.

– Переснял ее на микропленку, которую затем должен был вручить Крысюку.

– Зачем?

– Именно Крысюк должен был доставить этот документ за границу.

– Куда конкретно?

– Я не считал себя вправе допытываться, излишняя любознательность порой обходится дорого, вы сами понимаете… Мне казалось, что он будет переходить границу на юге и постарается пробраться в Карс.

– Почему вам так казалось? – насторожился Соколов.

– Крысюк неоднократно расспрашивал меня о подробностях, связанных с моим переходом советской границы, интересовался всерьез местностью, трудностями… Выспрашивал о проводнике, которого мы с Кнышем называли Оглу. Я тогда подумал, что это неспроста, что ему приказано идти тем же путем.

– Пользовались ли вы радио для связи с разведцентром?

– Нет, ни разу. На все время проведения операции против Шаврова мне было запрещено выходить в эфир.

– И у вас не было человека, который по вашему поручению мог бы передать по радио шифровку? – допытывался Соколов.

– Нет, да и необходимости в таком человеке у меня не было, – со всей возможной искренностью ответил Аггей Чурилин.

Итак, Степана Кныша в свое время подбросили в качестве агента по радиосвязи все тому же Яльмару Крафту, «дяде Сене» – ведь только от него «Мухин» получал редкие поручения.

– Объясните, зачем вам потребовалось похищать справку из сейфа директора завода? Разве не проще было сфотографировать ее и положить обратно, чтобы никто ничего не заметил? – спросил полковник.

– К сожалению, это было исключено, – пробормотал Чурилин.

– Почему?

– Гришин проник в кабинет Брянцева, заверив Дусю Петухову, что ему необходимо взять оттуда докладную относительно его промахов по службе. Изъять эту несуществующую докладную, а вовсе не фотографировать ее. И самое главное – у меня не было времени, ведь ещё до того как пойти на завод в тот вечер, я уже знал – Дуся была в райотделе, и понимал, что Гришину подготовлена ловушка.

– От кого вы узнали о визите секретаря директора в райотдел?

– Через Крысюка меня предупредил об этом «дядя Сеня».

– То есть резидент, который фактически руководил и вами, и всей этой преступной затеей на заводе «Красный Октябрь», – уточнил полковник. – Скажите, кто приказал вам уговорить Сигизмунда Васюкевича ехать в Польшу нелегально, запугать его, обмануть?

– Вы знаете и об этом! Мне посоветовал Аист.

– Техник Глухов, которого вы с Гришиным потом ликвидировали? Та-ак. Понятно. А кто же снабдил Васюкевича явкой в Красногорске? Знали ли вы кого-нибудь там?

– Нет, я лично в Красногорске никого не знал, – признался Чурилин. – Аист посоветовал мне обратиться через него к «дяде Сене», и тот помог. Аист сообщил Васюкевичу адрес человека в Красногорске сразу же после свидания с «дядей Сеней».

– Стало быть, до появления Крысюка с резидентом поддерживал связь Аист?

– Да.

– Почему же вы сами не попытались повидаться с этой таинственной личностью?

– Мне это было категорически запрещено Смитом. Он сказал, что в противном случае я могу провалить и себя и его, то есть того, о ком я слышал лишь как о «дяде Сене», не имеющем ко мне и моим делам никакого отношения.

– Вы и сейчас так думаете?

– Нет, сейчас я так не думаю, они одурачили меня и обрекли на смерть, – уныло признался Чурилии. – Но я надеюсь, советский суд учтет мое чистосердечное признание, тем более что задание разведки мне не удалось выполнить: справка осталась у вас, а Шавров жив.