Я восемь лет не слышал этого звука. И зачем он мне теперь. Дом в точности такой, каким я его помнил, хотя паркет вытерся, а обои выцвели.

Вместе с тем меня внезапно поражает, сколь мало общего этот опустевший дом имеет с домом, где я играл в пятнашки, давился разваренными овощами и рисовал на стенах – он отслужил свое, как сброшенная раковина улитки или изношенные кроссовки. На лестнице я вижу овальный силуэт в том месте, где солнечный свет падал на парусный фрегат «Фрейя» – за много лет он словно бы впечатался в краску. Я запираю дверь и выхожу в сад. От соседа пахнет свежескошенным газоном. Я помню, как в жаркие летние дни ветер трепал живую изгородь из боярышника, а соседка, напевая, развешивала белье для просушки. Листва изгороди была такой густой, что, казалось, поет сам ветер. Сейчас рядом с изгородью стоит мусорный контейнер – его вывезут через несколько часов. Я обхожу его и заглядываю через борт. Среди расшатанных стульев, разобранных стеллажей и старых книг на солнце что-то блестит. Потянувшись, я достаю фотографию в рамке с разбитым стеклом. На снимке мне два года. Я стою во дворе, в окружении высоких сугробов, на руках варежки, и я держу лопату вдвое выше меня. Я помню, что эта фотография стояла на каминной полке. Я долго разглядываю ее, пытаясь представить, как отец делает этот кадр.

244. Никто не знал, откуда он приехал. Они привыкли видеть этого старика на заднем дворе – он сидел за столиком под каштановым деревом и бесцельно перемещал фигуры на шахматной доске. Когда становилось темно, в свете плавающей свечи, словно две монеты, поблескивали его очки. Официантка, которая подавала ему яблочный чай, вроде бы слышала, как он с кем-то разговаривает – похоже, с каким-то молодым мужчиной. Кое-кто даже слышал, как другой голос отвечал, хотя некоторые утверждали, что говорил он сам. Даже в самые жаркие дни он плотно укутывался в шарф и кардиган – словно шел куда-то сквозь метель. Лето плавно перетекло в осень, они готовились убирать столики на зиму. Официантке было любопытно, где старик с шахматной доской будет сидеть зимой, но ей все некогда было спросить.

Как-то раз, уже собираясь закрываться, она заметила блеск очков за столиком под каштановым деревом. Подойдя ближе, она увидела, что он склонился над шахматной доской, глубоко погруженный в сон, совершенно как живой. Его увезли, и она, убирая со стола, нашла салфетку, на которой были нацарапаны какие-то загадочные знаки. Прочесть их она не смогла, поэтому салфетку выкинула. Люди оставляют много всего непонятного каждый день.

245. Половина первого. Ты дописал открытку. Остальные пассажиры все еще спят, лишь над дверью купе слабо светится ночник. За окном – неясные очертания гор проносятся мимо на фоне звездного неба. Ты мог бы находиться в любой точке мира. На Луне. Молчаливые лица вокруг принадлежат тьме.

А снаружи, в ночи, – твой верный спутник, призрак чужого воздуха и беспокойных снов, так близко, что стоит лишь прищуриться – и сможешь его увидеть. Он скажет тебе то, что ты хочешь услышать. У него нет права отказаться. Его черты никогда не застынут, никогда не окаменеют. По ту сторону окна мужчина склонился над открыткой, терпеливый, как сама вселенная. Он обещает, что, когда колеса остановятся и ты сойдешь по откидной ступеньке, вы с ним сольетесь воедино.

Скоро.

По ту сторону утра.

Примечания

1

Lonely Planet – название серии путеводителей, выпускаемых одноименным австралийским издательством.

2

Там был. Это делал. Футболку прикупил. (англ.).

3

Как облака над майскими полями. (англ.).

4

Целую и обнимаю. (исп.).

5

Vanitas – жанр живописи эпохи барокко, аллегорический натюрморт. Chronos – древнегреческое слово, которое означает «время». Vanitas Chronometricus – натюрморт, посвященный хронометрии, или измерению времени. (псевдолат.).

6

Golden Venture Folding – разновидность китайского оригами, в котором объемные модели складываются из множества бумажных треугольников.

7

«Если ищешь неприятностей, то ты пришел по адресу». (англ.).

8

Народный университет (норв. Folkehøyskole) – распространенный в Скандинавии и Финляндии (а также в некоторых других европейских странах) тип учебных заведений для взрослых, предоставляющих разностороннее образование, но не присваивающих университетскую степень.

9

Лицензия на убийство. (англ.).

10

В реале. (англ.).

11

«Да здравствует железо, наша единственная надежда!» Искаженное крылатое выражение Ave crux spes unica – Да здравствует крест, наша единственная надежда! (лат.)

12

…высокие гранитные скалы и клочья пены, взлетающие ввысь в свете маяка, и флюгер, который вертелся, словно пропеллер. И мне наконец стало ясно, что темнота и мрак, в которых я всегда стремился скрыться, в действительности были моими самыми… (англ.) (С. Беккет. Последняя лента Крэппа. Пер. З. Гинзбург).

13

Рождение или смерть? (англ.)