– Хочешь, поднимемся ко мне? Я тебя с сыном познакомлю, он все равно, кажется, не спит. И ссадину уже давно пора перевязать.

– А ты умеешь? – усмехнулся майор, на что Марина даже слегка обиделась.

– Ну да, а как же, – сказала она. – В институте учили оказывать первую помощь. И пластырь у меня есть телесного цвета, я недавно купила. Со всем незаметно будет.

Вербин вдруг представил, как сейчас откажется и потащится домой через весь город. Ему будет холодно, тоскливо и одиноко. А когда приедет домой, то ощутит себя еще более одиноким. Нужно будет еще разговаривать о чем-нибудь с Риммой, а сегодня ему этого уж совсем не хотелось.

«А если я приеду попозже, – мелькнула спасительная мысль, – то у нее хватит ума лечь спать и не ждать меня. Это будет великолепно».

– Так пойдем? – повторила свое приглашение Марина, и он, кивнув в ответ, последовал за ней к парадному. Повозившись с кодовым замком, она наконец отперла его, и они стали подниматься по лестнице.

– А знаешь, – вдруг сказала Марина, решившись заговорить на до сих пор волновавшую ее тему, – по-моему, ты правильно сделал, что отпустил Поликарпова.

– Ты ему, оказывается, сочувствовала, – промычал Вербин, с трудом поднимаясь по ступенькам и волоча ноги. – Вот уж не подумал бы, что ты сочувствуешь извращенцам. По тебе не скажешь.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – заметила Марина. – Да, он извращенец, но он скорее несчастный человек, чем преступник. Мне почему-то кажется, что он говорит правду, когда уверяет нас в том, что в реальной жизни никогда себе ничего не позволял и не позволит. И ты ведь тоже ему поверил?

Вербин остановился на несколько секунд на лестничной площадке, переводя дух.

– Я поверил, потому и решил отпустить, – сказал он. – Кроме того, как ты должна сама понимать, У нас не было никаких законных оснований для ареста. При нем оказались запрещенные кассеты, изготовленные преступниками. Для прокуратуры это не основание. Но вот что плохо: он ведь напоследок предупредил нас, что не станет совершать ничего предосудительного с детьми в реальной жизни, но лишь при одном условии. А именно…

– Да, я помню – перебила его Марина. – При условии, что будет и впредь иметь возможность смотреть фильмы про это. А мы как раз собираемся прихлопнуть эту фирму. И фильмов таких больше не будет. И тогда Поликарпову придется все-таки лечиться.

Майор печально усмехнулся:

– Мы прихлопнем десяток таких фирм и фирмочек, а на их месте немедленно возникнут новые. Так что фильмов для Поликарпова и ему подобных всегда будет достаточно. В этом и заключается рутинность нашей работы.

Он вздохнул и подумал о том, что уже давно собирался сказать это новой сотруднице. Чтобы у нее не было иллюзий. Милицейская работа – это процесс, а не результат. Не стоит растравлять себя пустыми надеждами. Ты будешь всю жизнь искоренять преступность, ловить и сажать, а преступность будет так же методично возрождаться, как феникс из пепла. Не следует забывать старинный совет: «Делай, что должно, и будь, что будет»… Эту фразу можно было бы написать крупными буквами на милицейских фуражках – вдоль по тулье, как пишут названия кораблей у моряков…

Они стояли уже возле двери квартиры, и Марина собиралась позвонить, потому что знала – Артемка любит открывать ей дверь сам. Но она даже не успела поднести руку к звонку, когда дверь распахнулась настеж и на пороге показался Вадим.

О боже, вот этого Марина уж точно не ожидала!

Он ведь всегда звонит перед своим приходом, пред, упреждает. А сегодня, оказывается, пришел просто так, и весь вечер сидел тут, ожидая ее возвращения.

Лицо Вадима было перекошенным и красным от злости. Вероятно, он смотрел в окно и увидел, как они с Вербиным подъехали, а потом еще некоторое время стояли возле парадной двери. Зато теперь, дождавшись, Вадим не собирался скрывать своих чувств.

– Явилась, – громко сказал он, – не запылилась. Да не одна, а с кавалером.

Ухажера себе завела?

На Вербина он пока не смотрел, направив всю злость на Марину.

– Познакомьтесь, – произнесла она, делая шаг в квартиру и оттесняя Вадима плечом. – Это мой бывший муж Вадим. Он иногда заходит навестить сына, – добавила она, обернувшись к Вербину. – Проходите, пожалуйста.

– Нет, – заявил Вадим, чуть пошатнувшись в проеме двери. – Этот сюда не пройдет. Нечего ухажеров в дом таскать, тут наш ребенок.

Марина вдруг почувствовала, что от Вадима пахнет спиртным. Это было не редкостью, потому что Вадим любил иной раз выпить.

– Не командуй здесь, – строго сказала Марина, с ненавистью взглянув в красное от злобы лицо. – Это мой дом, и я хожу сюда с кем хочу. Понятно тебе?

Она еще надеялась на то, что Вадим вовремя одумается и будет вести себя прилично. Ну, хотя бы соответственно обстоятельствам. В самом деле, какое право он имеет здесь распоряжаться?

– Владимир, проходите, – настойчиво повторила она, обращаясь к майору. – Не обращайте внимания на Вадима. Он сейчас уйдет.

Она строго взглянула в глаза бывшего супруга, все еще надеясь на понимание. Она не хотела затевать скандала.

– Кто уйдет? – возмущенно закричал Вадим. – Вот этот сейчас уйдет – это точно. А я останусь здесь, со своим сыном. Понял ты, урод? – Он обернулся к Вербину.

Марине хотелось закрыть лицо руками, но она лишь зажмурилась. В голове пронеслось сразу много разных мыслей.

Как она возмущена поведением Вадима. А как ясе стыдно перед Вербиным за это. В первый раз пригласила человека в дом, а тут, как назло, сидит этот придурок. Надо же было Вадиму притащиться именно сегодня без предупреждения, да еще и сидеть, дожидаться ее. Зачем она так долго терпела визиты Вадима? Зачем проявляла слабость?

«Именно это и должно было когда-нибудь произойти», – сказала она себе горько.

Осмысливая «урода», Вербин несколько секунд молчал. Мужчины глядели друг на друга так пристально и не отрываясь, словно играли в «гляделки».

– Кто урод? – медленно переспросил Владимир, с неохотой отрывая руку от поручня лестницы, за который до этого крепко держался.

– Посмотри на себя, – тут же отреагировал Вадим. – Тогда поймешь, кто тут урод. Сказано тебе – иди отсюда, а с ней мы сами разберемся. – Он мотнул головой в сторону Марины.

– Как ты смеешь, – выдавила она, тоже побагровев от досады. – Я тебя сюда не звала! Что ты лезешь в мою жизнь? Уходи!

Но Вадим был настроен «базарить»: спокойная реакция Вербина на его слова создала иллюзию того, что ситуация развивается под контролем.

– Никуда я не уйду, – твердо заявил Вадим. – Я отец Артема, имею право приходить и видеться с сыном. Поняла, сучка? А вот этот пусть катится колбасой отсюда. Сижу тут целый вечер с ребенком тебя все нет и нет, а ты, оказывается, мужиков в дом таскаешь – вот твоя работа.