— Я буду благодарен тебе, если ты не будешь высказывать свое мнение о характере Изабеллы, — резко говорит Найл, и Лиам бросает на него возмущенный взгляд.

— Найл, мы же друзья. Не надо сидеть за столом и делать вид, будто мы оба не знаем, как все это произошло. Я не собираюсь притворяться, что не принимал безрассудных решений в погоне за Анной. Мы здесь не для того, чтобы пересказывать старые решения, принятые на эмоциях, но именно выбор Изабеллы взять дело в свои руки и выбор Елены преследовать Левина привели нас сюда…

— Ты не собираешься винить ее за это, — вмешиваюсь я, и Коннор закатывает глаза так сильно, что кажется, будто они могут исчезнуть на мгновение.

— Мы, блядь, поняли, — огрызается он. — Вы оба любите своих жен. Мы с Лиамом чувствовали бы то же самое по отношению к Ане и Сирше. Но опустите на секунду свои чертовы плечи и, блядь, послушайте.

Он встает, проводит одной рукой по волосам, а другой опирается на спинку стула и смотрит на нас обоих.

— Есть угроза, что Диего переместится на территорию Королей и нападет. У него явно достаточно ресурсов здесь, в Штатах, ресурсов, о которых мы не знали, чтобы сделать это. Сколько? Мы не знаем. Но он не собирается оставлять это так. Лично мое мнение, и мнение моего брата, состоит в том, что он глупец, если думает, что у него есть хоть малейший шанс захватить территорию Королей. Но он явно достаточно зол, чтобы думать, что может попытаться.

— Мы встретились с остальными королями. — Лиам проводит рукой по лицу: усталость омрачает его черты и делает его старше своего брата. — Они согласны с тем, что мы будем защищаться, но мы еще немного подождем и посмотрим, какие шаги он предпримет.

Выражение лица Найла мгновенно потемнело.

— Ты, наверное, издеваешься надо мной, — огрызается он. — Подождать и посмотреть? Это и есть твоя тактика?

— Ты должен помнить свое место, Фланаган, — отвечает Коннор, его тон становится жестче, но Лиам качает головой, поднимая руку.

— Прямое нападение приведет к гибели людей, Найл, ты же знаешь. Тем более что мы не знаем точно, какими силами располагает Диего, где и что он планирует. Нам нужно время, чтобы собрать информацию. Этим занимается Бет, а также Нико и некоторые из новобранцев Виктора, занимающихся шпионажем. Когда Алессио вернется из Италии, Лука поручит ему очистить некоторые ячейки Диего от ресурсов, если Диего к тому времени предпримет какие-либо шаги.

— Если мы будем стоять на своем, он может отступить. — Коннор смотрит на нас обоих ровным взглядом. — Ему есть что терять, пытаясь проникнуть на нашу территорию вот так, ради двух женщин, которые не представляют для него никакой ценности, кроме обиды. — Он поднимает руку, прежде чем Найл или я успеваем что-то сказать. — Я не хочу сказать, что считаю, будто у них нет другой ценности, и вы, блядь, это знаете, пока никто из вас на меня не ополчился. И да Найл, Изабелла под нашей защитой, всегда, но Елена главный наш приоритет. Для Диего их ценность всего лишь в том, что они задели его уязвленную гордость. Мы надеемся, что он передумает, пока все не обострилось.

— Тем временем, — продолжает Лиам, — мы собираемся установить дополнительную охрану в твоем доме, — он кивает на Найла, — и в твоем тоже, как только вы переедете, — говорит он мне. — Елена и Изабелла не должны никуда уходить без охраны. Мы все знаем, какие тактики могут быть использованы против них. Я знаю, что Изабелла защищает свою свободу, но я уверен, что она поймет, что это к лучшему. Если повезет, все скоро разрешится, и все вернется на круги своя. Елена же, должна быть охраняема со всех сторон круглосуточно. Приказ Коннора если что, не мой.

Он поднимает руки в знак капитуляции. А я пялюсь на Коннора и не понимаю его тактики.

— Лучшее, что вы можете сделать, — это оставаться рядом со своими семьями и оберегать их. Если вы понадобитесь для чего-то еще, мы сообщим вам.

Найл выглядит таким же расстроенным, как и я, но никто из нас не спорит. Мы оба достаточно хорошо знаем Коннора и Лиама, чтобы понимать, что, когда они принимают решение в таком качестве, трудно заставить кого-то из них отступить, особенно Коннора, который в любом случае всегда на острие ножа в споре с Найлом. Но никто из нас не хочет сидеть и ничего не делать, пока мы ждем. Это противоречит всему, что каждый из нас делал на протяжении всей своей жизни.

Поездка обратно домой проходит спокойно. От Найла исходит напряжение, и он крепко сжимает руль, костяшки пальцев побелели по краям.

— Я обещал Изабелле, что ей больше не придется беспокоиться об этом дерьме, — наконец говорит он, когда мы останавливаемся на подъездной дорожке. Он проводит одной рукой по волосам, его челюсть работает, и я вижу, что он сдерживает свою ярость на волоске. — Вся эта гребаная ерунда, с которой она выросла, все опасности, которым она подвергалась, закончились. Она должна быть здесь в полной безопасности. Обе девочки в безопасности. — Он сильно ударяет кулаком по приборной панели, рот поджат так тонко, что губы исчезли. — Клянусь чертовым Христом, если этот человек хоть пальцем ее тронет…

— Я знаю. — Я делаю глубокий вдох, держась за свой собственный гнев и разочарование с таким же небольшим отрывом. — Я тоже обещал Елене, что это безопасное место. Этот человек — гребаное пятно на всех нас.

— Его нужно зарыть в землю. — Найл скрипит зубами, его рука все еще проводит по волосам, сопровождаясь нервным тиком. — Я люблю Лиама как чертова брата, но они с Коннором будут сидеть на своих гребаных задницах, пока все это не сгорит.

— Может, и нет. — Я оглядываюсь на него. — Я злюсь так же, как и ты, и мне блядь не нравится столько внимания со стороны Коннора к Елене. И мне тоже не нравится ждать и наблюдать, не больше, чем тебе. Но мы не можем в одиночку развязать войну с Диего, и мы не можем уничтожить его вдвоем.

— Всех удивляет его интерес к Елене… но черта с два мы не можем. — Найл смотрит задумчиво прямо перед собой, и я вижу, как в его голове бешено вращаются колесики. — Мы…

— Нужно подождать, — твердо говорю я ему. — Как бы мне ни было чертовски больно это говорить. Ты знаешь, что я потерял, Найл.