любой точке мира. Перед отъездом мы выкопаем на старом кладбище пять подходящих скелетов, и сожжем их вместе с домом. Поэтому: Амелия, твой помолвочный браслет мы не продаем. Ты оставишь его в качестве подтверждения своей смерти.

Мы продолжили ужинать молча. По-моему: только сейчас каждый из нас осознал серьезность ситуации. Но нам нечего терять и мы спокойно сможем оставить свою прежнюю жизнь сгорать дотла.

Последующие несколько дней родители, переодевшись крестьянами, разъезжали по окрестным поселениям. Они распродавали накопленное добро. Я с девочками торговала на рынке припасами продуктов. Мы решили продать большую половину: ведь столько трудились над урожаем и оставить его сгореть было выше наших сил. Но все продать мы не могли - это было бы очень подозрительно. Если вдруг будет следствие, то наша смерть в пожаре должна быть максимально правдивой. Именно поэтому из дома не выносилось все: что плохо лежало, а только самое ценное. Подготовка к побегу шла полным ходом.

В один из вечеров я с отцом сидела у камина, когда в гостиную вбежали плачущие близняшки. Девочки кинулись ко мне, наперебой сквозь слезы жалуясь на что-то. Я не понимала ни слова, но следом вошла мама и повергла меня в шок своими словами:

- Амелия, на правах старшей сестры, я разрешаю тебе прочитать лекцию девочкам на тему интимной близости с мужчиной.

- Кхм-кхм… - закашлялся отец. – Мирана, ты сегодня с лестницы не падала?

- А как еще мне им объяснить: что девочкам опасно путешествовать?

- Ты хочешь их оставить дома? – опешил родитель.

- Я хочу из них сделать мальчиков, - показала мама ножницы в руках. – И они не хотят слушаться! Поэтому: пусть старшая расскажет младшим о невинности и насилии. У меня кончилось терпение!

- Амелия так же невинна, как и близняшки. Что она им может рассказать?

- Невинность и неосведомленность – разные вещи, мой супруг.

- Хватит! – прикрикнула я. – Вы пугаете девочек!

Иллория и Аллерия вцепились в меня до побелевших костяшек пальцев. Мама права, чего только не наслушаешься от крестьянок в поле. Я имею представление обо всем процессе и нескольких вариациях, и ведь даже испытала некоторые из них с Крестеном и Арилом. Но вот рассказывать такое девочкам… они же еще подростки. А вдруг я их этим только испугаю, и они никогда не захотят замуж?

- Послушайте, - обратилась я к сестрам. - Нам всем будет безопаснее, если выдадим вас за мальчишек. Глядя на то, что в семье только один защитник отец и четверо женщин, нас многие могут посчитать слабыми. Могут напасть, ограбить, избить, а хуже всего этого: принудить к физическому контакту. Если мы угодим в такой переплет, то будем практически безоружны. Конечно же, мы с отцом и мамой владеем стихиями и защитим вас, разоблачаясь из облика крестьян… ну, в крайнем случае. Но при вас мы не сможем вызвать фамильяров. Неужели длина косы стоит такого риска? Вам до замужества еще четыре года, ваши волосы успеют отрасти.

Аллерия подошла к матери и встала перед той на колени. Через несколько мгновений на пол полетели локоны русых волос. Потом подверглась экзекуции и Иллория. Когда родительница закончила орудовать ножницами, она подняла с пола девочек:

- С этого момента вы юноши. Обращаться к вам будем: Лер и Лор. Привыкайте и ни шагу из дома. Амелия, твое имя теперь: Лия, - печально вздохнула мама и покинула гостиную.

На четвертый день со дня нашего прибытия домой отец объявил: что приобрел кибитку - в них странствуют паломники, жрецы, перевозят товар крестьяне.

- Так мы не будем выделяться на дороге. Я оставил ее у прежнего владельца в поселении за лесом, поэтому через сам лес мы пойдем пешком.

- Я купила нам немного крестьянской одежды. Необходимое будем покупать по дороге. Не надо все на себе тащить, - позвала нас жестом на кухню мама.

На столе лежали припасы, деньги, веревки, брезент, котелки и много прочей утвари путников.

- Я распределю это все равномерно между пятью вещевыми мешками. Чтобы в случае утери одной из сумок: мы не остались полностью без денег, например или еды. Добавлю еще сменную чистую одежду. Мы огневики – поэтому набирать теплых вещей считаю лишним, нам хватит и того, что оденем на себя. А по ночам будем дежурить: по очереди грея остальных магией.

- О дежурстве я думал и в целях безопасности, - кивнул отец. – А еще мне хватило старых материалов на один морок. Самое узнаваемое лицо из всех нас у меня, поэтому артефакт лишним не будет. Раз все готово, не вижу причин затягивать с отъездом. Вечером мы пойдем на старое, заросшее лесом кладбище. На новое нельзя – там могут заметить следы, если потревожим земной покров. Отправляйтесь спать.

Все разошлись по спальням, а я подошла к родителю:

- Я  думаю: что поступаю бесчеловечно по отношению к Крестену. Он будет оплакивать смерть невесты, в то время: когда я буду жива, - высказала я терзания своей совести.

- Ты сама все слышала в тот вечер. Он думает: что выкинет Арила из твоего сердца. И я был бы на его стороне, будь это возможно, но проблема еще и в том, что он не знает кто ты. Амелия, сегодня ночью мы сожжем свое прошлое, и если ты на него будешь оглядываться, то не сможешь шагнуть в будущее.

- Наверное, ты прав. Но мне тяжело так с ним поступать. Он прекрасный человек, и не заслуживает такую неблагодарную невесту как я. Может, отправить ему прощальное письмо?

- Не смей! – рыкнул родитель и продолжил более спокойно. - Крестен перенесет траур и продолжит свою жизнь. Надеюсь, что он будет счастлив – любой бы девушке повезло иметь такого мужа, но не тебе. Со своего жизненного опыта я могу предположить исход вашей свадьбы, и он страшит меня. Твоей душе всегда будет не хватать Арила – другой мужчина не заменит его. Сколько ты продержишься с Крестеном: год, два, пять… пока не сойдешь с ума от сердечной тоски? И на что ты обрекаешь и мужчину, и саму себя? Рано или поздно ты не выдержишь, и что-нибудь сделаешь с собой…

- Считаешь меня слабой?

- Считаю: что эти чувства даже не во власти твоего сердца, и это может быть опасным. Забудем про эмоции. Ты о своей тайне подумала? Даже если ты будешь молчать, то: что предпримет Крестен, когда ты родишь