– А как же откаты для друзей? – бросил я через плечо. – Чем тебе не идеология?

– Эй, полегче, – мягко запротестовал Сэм.

– Прости, – опомнился я. – Я же в общем, ничего личного.

Он кивнул.

– Как и я, Сэм, – добавила Кэсси. – Я имею в виду, что какой-то общей философии веры не существует. Вот людям и приходится придумывать, во что верить.

Я принес виски, колу, лед и три бокала и поставил все это на кофейный столик.

– Это когда стиль жизни возводится в культ? Про всех этих яппи, которые обожают нью-эйдж, занимаются тантрическим сексом и оборудуют свои внедорожники строго по фэншую?

– И про них тоже, но еще про тех, кто превращает в религию нечто совершенно на нее непохожее. Например, деньги, лучше этой идеологии у правительства нет, и тут, Сэм, я не про откаты. Замечали, что в наше время, когда ты мало зарабатываешь, считается, что тебе не просто не повезло? Нет, считается, что ты ленивый и бездеятельный, что для общества ты ущербен, что ты ничтожество, если у тебя нет большого дома и красивой машины.

– Но когда ты просишь повысить зарплату, – я вытряхнул из формочки кубики льда, – ты тоже чудовище, потому что заришься на прибыль работодателя, который действует исключительно во благо экономики и общества.

– Именно. Раз уж ты небогатый, то не отсвечивай, ты убогий, так что не рассчитывай, что более достойные члены общества будут оплачивать твое существование.

– Ой, ну нет, – возразил Сэм, – по-моему, все не так плохо.

Повисло вежливое молчание. Я собрал рассыпавшиеся по столу кубики льда. Сэм вообще смотрит на мир через розовые очки, а еще у его родных недвижимость в Болсбридже[15]. Его мнение об общественно-экономических проблемах вряд ли отличается объективностью.

– Еще одна современная религия, – продолжала Кэсси, – это тело. Вся эта навязчивая реклама и вал статей о вреде курения и алкоголя и пользе фитнеса…

Наливая виски, я ждал, когда Сэм даст понять, что ему достаточно. Наконец он поднял руку и улыбнулся мне. Я протянул ему бокал.

– Такое читаешь и сразу прикидываешь, сколько сигарет ты способен одновременно засунуть в рот, – сказал я.

Кэсси вытянула ноги на диване. Я приподнял их, уселся и положил ее ноги себе на колени, после чего смешал ей коктейль: виски, побольше льда и побольше колы.

– Вот и со мной то же самое. Ладно бы в таких статьях только про вред для здоровья говорилось, так ведь утверждается, будто это безнравственно. Словно если ты сбросишь вес и начнешь тренироваться по часу в день, то вырастешь духовно. А курение преподносится не как глупая привычка, а как самое настоящее зло. Для того чтобы принимать даже бытовые решения, нам уже требуется некий моральный кодекс. На самом же деле вся эта биойогуртовая святость и финансовое лицемерие лишь заполнили свободную нишу на рынке. Но хуже всего, что тут все перевернуто с ног на голову. Ты ведешь добродетельную жизнь не затем, чтобы потом получить вознаграждение. Нравственно верным считается то, что приносит наибольшую прибыль.

– Пей давай, – сказал я.

Кэсси разошлась. Подавшись вперед, она размахивала руками, про выпивку напрочь забыв.

– Чокнутый Марк-то тут при чем?

Кэсси скорчила мне рожу и отхлебнула виски.

– Вот смотри. Марк верит в археологию – вернее, в культурное наследие. Это его религия. И это не абстрактный набор принципов. Ни про тело, ни про деньги он не думает. Это часть его жизни, он посвящает археологии каждый свой день, и ему неважно, приносит ему это прибыль или нет. Он этим живет. Он не чокнутый, наоборот, Марк ментально здоров, а раз общество считает его ненормальным, значит, что-то не так с самим обществом.

– Этот парень совершал ритуальные возливания богу, которому молились в бронзовом веке, – напомнил я, – неудивительно, что я нахожу его слегка странным. Сэм, ну поддержи меня.

– Я? – Сэм сидел в кресле, слушал нас и рассматривал сваленные на подоконнике ракушки и камни. – Я думаю, что он просто слишком молодой. Ему бы жениться и детишек завести. Тогда он успокоится.

Мы с Кэсси переглянулись и расхохотались.

– Вы чего? – удивился Сэм.

– Ничего, – ответил я, – правда.

– Вам бы с Марком выпить вместе, – сказала Кэсси.

– Я бы его в момент расколол, – уверенно заявил Сэм, и мы с Кэсси снова засмеялись.

Я откинулся на спинку дивана и отхлебнул из бокала. Хороший разговор у нас получился. Да и вообще вечер замечательный. В окна стучал дождь, тихо пела Билли Холидей, и я порадовался, что Кэсси пригласила Сэма. Моя симпатия к нему постепенно крепла. Я подумал, что такой Сэм каждому пригодился бы.

– Ты правда считаешь, что Марка можно вычеркивать? – спросил я Кэсси.

Она сделала глоток виски и поставила бокал себе на живот.

– Честное слово, – сказала она, – чокнутый он там или нет, но я уверена, что наш убийца сомневался. Мне сложно представить, чтобы Марк в чем-нибудь сомневался. По крайней мере, в чем-нибудь важном – вряд ли.

– Повезло Марку. – Сэм улыбнулся Кэсси.

* * *

– Слушай, – сказал Сэм позже, – а как вы с Кэсси сблизились? – Он потянулся за бокалом.

– Что? – удивился я.

Странный вопрос, прямо ни с того ни с сего, и, честно признаться, о присутствии Сэма я почти забыл. Выпивка у Кэсси хорошая, вот и теперь мы пили шелковистый “Коннемара”. Привкус у этого виски горьковатый, с дымком, и все мы слегка перебрали. Беседа мало-помалу затихла. Сэм изучал корешки книг на стеллаже, я валялся на диване, и в голове у меня ничего, кроме музыки, не было. Кэсси отлучилась в туалет.

– А-а. Ну это когда она в отдел пришла. У нее однажды мотороллер сломался, и я до дома ее подбросил.

– Ясно. – Сэм будто бы слегка нервничал, хоть это на него и непохоже. – Я сперва так и подумал, что вы раньше не были знакомы. Но со стороны кажется, будто вы уже сто лет знаете друг друга, вот я и подумал, может, вы давние друзья или… ну ты понимаешь.

– Да, так многие думают.

Многие считают нас двоюродными братом и сестрой, или что мы выросли по соседству, или еще что-нибудь в этом же духе, и это всегда наполняет меня беспричинной радостью.

– Мы просто характерами сошлись.

Сэм кивнул.

– Вы с Кэсси… – Он кашлянул.

– Что там про меня? – подозрительно поинтересовалась Кэсси. Она вернулась в гостиную, отпихнула мою ногу и плюхнулась на диван.

– Да ерунда всякая, – сказал я.

– Я просто спросил Роба, знали ли вы друг друга до того, как перевелись в Убийства, – ответил Сэм. – Может, в колледже вместе учились.

– Да не учился я в колледже, – отмахнулся я.