– Вот, держи, – он протянул бутылку Кэсси, – что на ужин, я не знал, но в магазине сказали, что это подойдет ко всему.

– Ну и чудно, – похвалила его Кэсси, убавила музыку (Рики Мартин, на испанском; у Кэсси есть особый танцевальный сборник, который она ставит, когда готовит или хлопочет по дому) и направилась к буфету за бокалами. – На ужин макароны. Штопор вон в том ящике. Роб, солнышко, соус надо мешать, а не просто засунуть в него ложку.

– Слушай, Марта Стюарт[14], готовит сейчас кто – я или ты?

– Честно говоря, никто. Сэм, я тебе вина наливаю или ты за рулем?

– Мэддокс, тут у тебя помидоры из банки и базилик, не то чтобы высокая кухня…

– Тебе вкусовые рецепторы хирургическим путем удалили или ты нарочно в себе безвкусие развиваешь? Сэм, вина наливаю?

Сэм озадаченно смотрел на нас. Иногда мы с Кэсси забываем, что окружающим наше поведение может показаться не совсем нормальным, особенно когда мы не на работе и при этом в хорошем расположении духа, как сейчас. Звучит странно, знаю, особенно если учесть, какое дело мы расследуем, но в отделах, где работают со всякими ужасами – в Убийствах, Сексуальных преступлениях и Бытовом насилии, – ты должен уметь переключаться, а не умеешь – так иди и расследуй преступления в сфере искусства. Если будешь слишком много размышлять о жертвах (о чем они думали в последние секунды перед смертью, чего они теперь уже никогда не сделают, об их раздавленных горем родных), то дела ты не раскроешь, зато заработаешь нервный срыв. На этот раз мне, разумеется, переключиться было сложнее, чем обычно, но сейчас, в привычной обстановке, готовя на пару с Кэсси ужин, я расслабился.

– Э-э, да, спасибо, – сказал Сэм.

Он робко огляделся, не зная, куда деть пальто. Кэсси забрала у него пальто и просто бросила на диван.

– У дяди дом в Болсбридже, – сказал Сэм. – Да-да, все понимаю, – добавил он, когда мы с притворным восхищением уставились на него. – И у меня есть ключи. Если я захожу куда-нибудь пива выпить, то потом ночую у дяди.

Сэм переводил взгляд с меня на Кэсси, ожидая отклика.

– Вот и хорошо, – сказала Кэсси. Она снова полезла в буфет и достала оттуда стакан с надписью “Нутелла”. – Терпеть не могу, когда в компании одни пьют, а другие нет. Разговор получается какой-то ущербный. А кстати, чего на тебя Купер крысится?

Сэм с облегчением рассмеялся и огляделся в поисках штопора.

– Я не виноват, клянусь. Три первых моих дела просто как назло нарисовались к вечеру. Ну и Купер только домой придет – и тут я ему звоню.

– Ой-ой-ой, – посочувствовала Кэсси. – Это ты зря, Сэм.

– Хорошо, что он с тобой вообще разговаривает, – сказал я.

– Через губу, – признался Сэм. – И вроде как не помнит, как меня зовут. То детективом Нири назовет, то детективом О’Ноланом. Даже в суде. Однажды, обращаясь ко мне, он постоянно называл меня по-разному, так судья совсем растерялся и едва не заявил о нарушении процессуальных норм. Слава богу, хоть вы двое ему нравитесь.

– Это он на декольте Райана запал. – Кэсси отпихнула меня от плиты и бросила в кастрюльку с соусом пригоршню соли.

– Надо мне, пожалуй, заглянуть в отдел женского белья, – рассмеялся Сэм.

Он ловко откупорил бутылку, разлил вино и раздал нам фужеры.

– Ну, выпьем. Спасибо, ребята, что пригласили. За быстрое расследование без неприятных сюрпризов.

* * *

После ужина мы засели за работу. Я сварил кофе, Сэм вызвался помыть посуду, Кэсси разложила на старом, натертом воском журнальном столике фотографии и отчет о результатах вскрытия, а сама с миской вишни уселась на полу. Обожаю наблюдать за Кэсси, когда та сосредоточена. Когда она полностью поглощена чем-то, то для мира не существует и похожа своей непосредственностью на ребенка – наматывает на палец прядь волос, под странным углом, но без особых усилий выворачивает ноги, постукивает ручкой по губам, а потом вдруг резко отведет ее в сторону и что-то забормочет себе под нос.

– Пока мы тут ждем нашу прорицательницу, – сказал я Сэму, и Кэсси, не глядя, показала мне средний палец, – расскажи, как день прошел.

Сэм с холостяцкой сноровкой мыл посуду.

– Утомительно. Сперва музыка в режиме ожидания, потом очередной бюрократ, который говорил, что мне лучше побеседовать еще с кем-нибудь, и переключал на голосовые сообщения. Выяснить, кому принадлежит эта земля, будет непросто. С дядей я тоже поговорил – спросил, есть ли от движения “Стоп шоссе!” вообще хоть какой-то выхлоп.

– И?.. – Я попытался скрыть недоверие.

Конкретно против Редмонда О’Нила я ничего не имел – у меня в голове рисовался размытый образ крупного румяного мужчины с копной серебристо-седых волос, и на этом мои познания о нем заканчивались, – просто в отношении политиков я вообще питаю стойкое предубеждение.

– Он говорит, что нет. По его словам, эти ребята – просто досадная помеха.

Тут Кэсси подняла голову. Брови у нее поползли вверх.

– Я лишь его слова передаю. Чтобы остановить строительство шоссе, активисты несколько раз подавали в суд. Даты я еще уточню, но Ред говорит, что слушания проходили в конце апреля, в начале июня и в середине июля. Совпадает с телефонными звонками Джонатану Девлину.

– Видимо, кто-то не считает их просто досадной помехой, – заметил я.

– В последний раз, несколько недель назад, суд удовлетворил их иск, но Ред говорит, что апелляция наверняка пройдет. На этот счет он вообще не волнуется.

– Как чудесно, – сладким голоском пропела Кэсси.

– Кэсси, это шоссе огромную пользу принесет, – мягко сказал Сэм. – Построят новые дома, появятся рабочие места…

– Несомненно. Только непонятно, почему такое полезное шоссе нельзя перенести на пару сотен ярдов.

Сэм покачал головой:

– Чего не знаю, того не знаю. Я в таких штуках не шарю. А вот Ред разбирается, и он говорит, что шоссе – насущная необходимость.

Кэсси открыла было рот, чтобы сказать еще что-то, глаза у нее опасно сверкнули.

– Хватит докапываться до Сэма, лучше выкладывай, чего ты там нашла, – сказал я.

– Ладно, – согласилась она.

Мы уже разлили кофе по чашкам.

– Тут вот что интересно – похоже, наш убийца действовал словно бы с неохотой.

– Как это? – удивился я. – Мэддокс, он дважды ударил ее по голове, а после задушил. Он был очень эффективен. Если ему было неохота…

– Нет, погоди-ка, – перебил меня Сэм. – Кэсси, рассказывай.

В таких любительских сеансах составления психологического портрета преступника я обычно играю роль адвоката дьявола, а когда перегибаю палку, Кэсси не стесняется меня заткнуть, однако Сэм по-старомодному галантен – меня это его качество не только восхищает, но и